— Я слышал о том, что с мадемуазель Паграйс случилась одна крупная неприятность во время учёбы в Санктуре, — туманно ответил Ренельд. — Светлая часть её ауры была разрушена. И она потеряла способность заниматься магией. Это было довольно известное происшествие. О нём много говорили.
Графиня, всё больше хмурясь, разглядывала его лицо, словно пыталась отыскать на нём отражение того, что он не собирался ей рассказывать. Более того — сам не хотел лишний раз вспоминать.
— Да, всё так и было, — она немного помолчала, явно что-то прикидывая в голове. — Вы же учились, кажется, в одно время? Или я путаю…
— Нет, не путаете, — Ренельд сомкнул перед собой пальцы в замок, выстраивая между ними незримую стену. — Мы учились ровно в одно время. Но на разных факультетах, как можно догадаться.
— И вы не знали её лично? — Мариэтта так сильно сжала в кулаке перчатки, что они, кажется, безнадёжно помялись.
«Эй, кто тут дознаватель, я не пойму!» — возмутился шинакорн, вновь приподнимая голову. — «Рен, пора шлёпнуть мадам Конфетку по попке. Чтобы не зазнавалась».
— Лабьет… — мысленно вздохнул Ренельд.
Что хуже всего, почти каждое подобное замечание шинакорна немедленно вызывало у него мысли о самых различных частях ладной фигурки Мариэтты. Порой мысли довольно навязчивые и нескромные.
«Ладно. Ладно! — сдался пёс. — Можно шлёпнуть по рукам, чтобы не тянула их в зловонные глубины твоей личной жизни».
Но, кажется, уже поздно было переходить к лёгкому терапевтическому рукоприкладству. На лице вдовушки во всей красе проявилось это опасное выражение: острого интереса и подозрительности. Словно она пыталась уличить супруга в измене и вдруг нащупала верную дорожку. В таком состоянии доводы благоразумия отступают под натиском жажды выведать всё немедленно. Желательно, в подробностях.
— Мадам д’Амран, — Ренельд улыбнулся, выдержав интригующую паузу, во время которой Мариэтта даже заёрзала на месте. — Я просто увидел знакомое имя. А затем вспомнил, что с ним был связан некий скандал. Даже в газетах, кажется, писали. А вы уже пытаетесь встряхнуть меня, как ридикюль — в поисках потерянной шпильки. В вас умер следователь — это точно.
— Сочту за комплимент, — весьма условно улыбнулась графиня.
— Попробуйте, — Ренельд дёрнул уголком рта. — Но сдаётся мне, тот следователь умирал в муках. И я, возможно, обсудил бы с его величеством вашу кандидатуру на место месье Лимиера… Он в последнее время не слишком продуктивен. Но у вас и так много забот.
