– Эй, давай там без брачных игр, – недовольно отозвался Сугудай. – И без того тяжело груженые идём.
– Прости, дедуля, – отозвалась Дара.
– Ты где ее взял? – насмешливо спросил Танк.
– Из психушки сбежала. Босиком по снегу в одной смирительной рубашке.
– Охренеть. Смотрите вниз! – заорал Сугудай. Все начали выглядывать. Там, не торопясь, словно просто прогуливаясь, брёл человек. Из-под шапки выбивались длинные дреды. Впереди него шел белый медведь. Зверь задрал голову и провожал винтокрылую машину взглядом. Шаман потрепал мишку по загривку и помахал нам рукой.
Я знал, что всех их не может тут быть и это всего лишь предсмертные галлюцинации из-за выброса гормонов умирающего мозга, но все равно шел на свет. Страха не было. Такие предсмертные иллюзии были мне по душе.
Я расслабился и растёкся в сиденье. На лицо наползла блаженная улыбка. Больше не надо ни с кем сражаться и никуда бежать. Все тревоги и страхи ушли. Больше никаких забот. Никакой войны. Знал бы, что так хорошо станет, давно бы умер.
***
День пятнадцатый
Просторы Стикса
Минус двадцать четыре градуса по Цельсию
Я проснулся от тряски. Кажется, самолет попал в турбулентность. Шедшая по проходу стюардесса упала на соседнее со мной кресло. Пристегнула ремень и широко улыбнулась мне, мол, все в порядке, сохраняйте спокойствие.
Я машинально отметил, что она очень даже ничего, и улыбнулся в ответ. Тряска прекратилась. Девушка избавилась от ремня, поднялась и пошла дальше, покачивая бедрами. Я невольно проводил ее взглядом. Короткостриженый парень, сидевший на соседнем ряду, сделал то же самое, наши взгляды встретились, и мы оба расплылись в улыбке.
– Санек, – представился он. Я пытался вспомнить, кого он мне напоминает. – Домой лечу с армейки.
В этот момент самолет еще раз тряхнуло. Стюардессу швырнуло на пол. Пассажиры завопили.
«Бройлер 747», мать их! Они что там, «Крутое пике» снимают? Так и вижу рожу усатого Командора, который спрашивает «А что такое турбина, Дринкинс?». Сверху выскочили маски. Заиграла сирена. Пилот что-то говорил, но из-за усиливающегося гула не получалось разобрать ни слова. Меня вдавило в спинку кресла. Уши заложило. Раздался скрежет сминаемого металла.
Кусок фюзеляжа вылетел, увлекая за собой всех не пристёгнутых пассажиров. Открывшийся вид напугал. Земля приближалась слишком быстро. Холодный воздух, хлынувший в салон, пронзил легкие тысячами иголок. Как же быстро мы снижаемся! Я уже вижу посадочную полосу. Удар!
