Пришлось выбросить из ее рюкзака все вещи, оставив там лишь скудный запас еды. Наша боевая двойка продолжила путь под завывание ветра. Зараженный, шедший позади, не урчал и не проявлял никакой активности. Он словно чувствовал, что природа сделает за него всю работу. Стоит только подождать.
Недосып и нервное напряжение последних дней дали свои плоды. Через час Дара упала в первый раз. Мне понадобилось несколько минут, чтобы привести ее в себя. Еще через полчаса я снова с трудом гнущимися пальцами вливал ледяной живец ей в рот. Как ни странно, напиток помогал согреться.
Девушка брела в немом отупении, лишь изредка бросая на меня взгляд потухших глаз. Спустя еще полтора часа спутница в третий раз рухнула в снег. Я присел рядом и попытался привести девушку в чувства. Безрезультатно. Ничего не оставалось, кроме как зло стиснуть зубы и идти дальше. Ее рюкзак пришлось бросить. Арбалет повесил через плечо таким образом, чтоб можно было стрелять одной рукой, взвалил Дару н себя и побрел вперед.
Я шел как глухой. Метель и капюшон гасили все звуки, кроме унылого завывания ветра. Приходилось постоянно оборачиваться. Проверять, не подкралась ли тварь сзади, чтобы полоснуть меня когтями по голени. Мутант это понимал и дразнил, постоянно приближаясь и вынуждая выстрелить.
Очень скоро до меня дошло, что переть одновременно девушку и снаряжение не выйдет и нужно выбрать что-то одно. Я рассовал по нашим карманам батончики и прочие компактные съестные припасы, парочку фальшфейеров, зачем-то прихватил ракетницу, в очередной раз поднял спутницу и упрямо пошел вперед.
Как всегда бывает в подобных обстоятельствах, я попал во временную аномалию. Минуты растянулись на часы, как бы банально это не звучало. Словно какой-то монтажер открыл в редакторе фильм о моей жизни и решил посмотреть его в максимально замедленном режиме.
Хоть у меня и не было зеркала, я знал, что часть лица, не прикрытая маской и воротом, пожелтела и вздулась волдырями. О том, что творилось с ногами, думать не хотелось. Пока еще держат, и то хорошо. Хотя ощущения были словно у безногого пирата на двух плоскодонных ходулях.
«Девяносто семь. Девяносто восемь. Девяносто девять. Сто», – мысленно считал я шаги. Потом делал небольшой привал. Затем вставал. Не знаю, сколько уже таких отрезков осталось за спиной. Я шел. Падал. Поднимал Дару. Снова взваливал ее на плечи. Оборачивался, отпугивая тварь. Снова шел и падал.
«Раз. Два. Три…».
