В романе это мироощущение тонко передано устами того же Моргулиуса, который применяет самые совершенные методы телепатии, чтобы насильственно разгадать тайну Полуверцева. Находясь под пыткой, Полуверцев напоминает чем-то «Мальчиша-Кибальчиша» с его военной тайной, которая остается закрытой и эзотерической для буржуинов. Буржуин же Моргулиус пытается соблазнить писателя Полуверцева лукавыми обещаниями:
«Вы мистик Слова. И в новом „оцифрованном“ мире вам оставят заповедник Слова. Вам оставят „Сказку о золотом петушке“ Пушкина. Оставят „Казаков“ Толстого. Вторую часть „Тихого Дона“. „Страну Инонию“ Есенина. Ну хорошо, еще вам оставят „Заблудившийся трамвай“ Гумилева. (…) Сбудется, наконец, пророчество великого русского космиста Николая Федорова о воскрешении из мертвых. Цифра воскресит вас из мертвых и сделает бессмертным…» Но этот соблазн не действует на Полуверцева, который всем своим существом знает о другом бессмертии и другой бесконечности. Он — наследник иного мира и иной правды, чем мир Цифросферы.
Как подчеркивает Канафьева, цифра является воплощением линейного (меонического) времени, которое игнорирует феномены одновременности событий (сингулярности) и «живое время» личности, подчиняя все это мертвой последовательности, свойственной машинам и механизмам. Ему противостоит эоническое время (вечность) — к примеру, «Великий год» Платона синхронизирует «все восемь вращений» небесных сфер. Если символ больше самого себя, поскольку коренится в вечности, то цифра — меньше самой себя, она связана с убыванием во времени.
Для цифросферы, в которой реальность лишь имитируется, время движется по ступеням от 1 до 9 и каждый новый час или год представляет собой всего лишь новую комбинацию цифр. Неповторимость и уникальность символа, слова, живой личности подменяется эксклюзивностью кода, числа. Однако на поверку числа безлики и подобны друг другу. Их эксклюзивность измеряется только одним — отношением к шифровальному ключу, местоположением внутри глобальной операционной системы. Но все операции цифр сводятся к двоичному компьютерному языку, «скачку» от 0 к 1 и обратно.
У Проханова эта истина выражена в романе весьма выпукло: Полуверцев постоянно путешествует по пространствам своей памяти, он весь в нелинейном движении в прошлое, будущее, в прозрениях Настоящего, в которых он надеется приобщиться Вечности. «Цифровики», напротив, линейны — для них история завершена и подошла вплотную к своему финалу — им нужно не мытьем так катаньем затащить Полуверцева а вместе с ним Президента России, саму Россию и Церковь Христову в цифросферу. Их логика измеряется примитивным движением: вперед и более никак. Когда телепатическое волшебство приоткрывает им реальные мысли и воспоминания главного героя, они не могут удержаться от удивления и брезгливо заявляют:
