В конце 80-х на волне успеха Гребенщиков повсюду говорит о новом женском веке, в том числе когда попадает на телевидение, радио и т. д. В интервью для «Программы „А“» он увязывает тему пробуждения ритма с «открытием нижних чакр» и пророчествует, что такую культуру «Россия ждет с нетерпением уже много сотен лет. В первую очередь проснутся женщины, потому что женщины слушают музыку телом». Это было не что иное как заявка на магическую технологию, впрочем, уже давно открытую на Западе (ведь джаз, ритм-н-блюз и ранний рок-н-ролл как раз били ниже пояса и стали музыкой преимущественно девочек-подростков, которым нравилось под нее «беситься»). По сравнению с Чаком Берри и Элвисом Пресли музыка «Аквариума» слишком уж инертна и невыразительна, чтобы претендовать на что-то хотя бы отдаленно напоминающее танцевальную революцию конца 50-х годов. Максимум что они смогли создать — банальные рок-н-роллы вроде «Она может двигать собой» (попытка вызвать резонанс между радужной квазирелигией феминизма и зеленым культом экологизма).
Гребенщиков, конечно, не мог не осознавать своего бессилия как творец музыкального стиля, и он сделал ставку на иное — имитацию предельного повышения смысловой планки, тем самым посягая на лавры русских поэтов-символистов с их воспеванием «Вечной Женственности». 90 % его поклонниц (да и поклонников тоже) упорно не хотели воспринимать обожествление женщины в текстах «Аквариума» как какую-то мистику и апелляцию к древним богиням, принимая все это за фигуры речи, призванные украсить влюбленность поэта в обычную земную даму.
Между тем разложение мужской, патриархальной цивилизации, расшатывание ее скреп и опор — важнейший вектор контркультуры. У позднего Гребенщикова, его стремление оставаться в тренде породило и такие забавные мотивы, как поддержка развернувшегося на Западе движения #MeToo, знаменующего новый этап развития феминизма и программы «нулевого роста» белого постхристианского населения. Песня «Бой-баба» (2018) вызвана не чем иным как казусом Харви Вайнштейна, продюсера, на которого вдруг посыпались многочисленные обвинения в сексуальной эксплуатации от голливудских актрис-«подстилок», ранее почему-то отмалчивавшихся. Однако Гребенщиков, чуя конъюнктуру, присоединяется к этому вымученному глобалистами и феминистами информационному поводу и воспевает «величие» восставшей против домогательств женщины, доводя это до гротеска: «Мужчинам могут доверить функцию прораба, / Но движением материи правит бой-баба».
