Из отеля Еж отправил Цельхаузену сообщение о втором сундуке, который тоже был найден пустым. Кроме того, он шариковой ручкой перерисовал копию изображения на сундуке, которое выдавил на бумаге, находясь в яме, и отправил ее доктору. Ответ пришел быстро. В нем Цельхаузен никак не расшифровывал надпись, и Еж решил не спрашивать о ее содержании. Инструкции, полученные от доктора, были четкими. Евреев пока не искать. Сначала отделаться от полицейской слежки. Надо, чтобы полиция решила, что они уехали из страны с пустыми руками.
— Поедете в Германию. Отправляйтесь как можно скорее, но сначала убедитесь, что полиция знает о вашем отъезде и поверила в то, что у вас ничего не получилось.
День клонился к закату, и низкое солнце пробивалось сквозь дымку. Даниэль взглянул на запыхавшегося Мейера и отметил про себя, что тот здорово сдал. В предвечернем свете старик казался бледным. Его жидкие седые волосы как будто растворялись в воздухе и стали почти незаметными. Яновски помнил Мейера мужчиной средних лет, игравшим в футбол в клубе «Маккаби» в компании ребят лет на двадцать моложе его — Даниэль и сам был одним из них. То, что профессор проигрывал юнцам в скорости, он компенсировал мастерством. Тогда у него были длинные черные волосы и блеск в глазах. После тренировки Мейер рассказывал всем о своем отце и предках. Он до мельчайших подробностей знал всю историю финских евреев и помнил в деталях события минувших дней и биографии людей. Впечатляло, насколько физически крепок и полон сил может быть человек, занимающийся сидячей работой. Но теперь возраст все-таки одолел Мейера.
— У тебя есть какие-то предложения? — спросил Аско, и Даниэль отвлекся от своих мыслей.
Он понял, что имеет в виду коллега. Они стояли на углу у Гауптвахты. На этот раз им недостаточно было просто войти в здание — необходимо было проникнуть в камеру, где что-то раскапывали Еж и его компаньоны. Даниэль помотал головой.
Аско наморщил лоб и решительно посмотрел в сторону ворот.
— Не вижу других вариантов, кроме как сообщить караульному о расследовании и попросить его держать язык за зубами. И будем надеяться, что он так и поступит, — сказал Аско.
Мейер вопросительно посмотрел на Даниэля. Даниэль понимал, что у историка проснулся интерес к этому расследованию, но у него наверняка имелось собственное представление о своей роли в нем. Даниэль ободряюще кивнул.
Аско повернул с улицы к входу в здание Гауптвахты и остановился перед ним. Даниэль и Мейер отстали на несколько метров и остались ждать немного поодаль. Вскоре к воротам вышел часовой. Даниэль узнал его — это был тот же военный, который впустил его в прошлый раз. Констебль что-то тихо сказал ему и предъявил служебный жетон, какие-то фотографии и документы. В конце концов часовой открыл ворота, пропустил их внутрь и проводил к двери, ведущей в коридор с камерами. Затем он, явно нервничая, протянул Аско ключ:
