Аско стоял во дворе Успенского собора с биноклем в руке. С западной стороны открывался вид на Круунунхака и Кауппатори. Сразу за каналом виднелось низкое голубое здание Гауптвахты, казавшееся невзрачным по сравнению с соседними домами. Даниэль описал, где именно находится окно пятой камеры, и Аско направил бинокль на него. Он не хотел вызывать подозрений, поэтому время от времени отводил бинокль в небо.
Окно камеры не было занавешено, и ничто не мешало обзору. Но само по себе окошко было таким маленьким, что рассмотреть что-либо внутри не получалось. Вдобавок оно находилось так высоко, что пол камеры вообще не был виден. Аско смог заметить какое-то движение внутри, хотя разобрать, что именно там происходит, было трудно. Затем к окну подошел человек и посмотрел на улицу. Прежде чем отвести бинокль в сторону, констебль успел узнать Ежа.
Мужчина вскоре исчез из окна, и какое-то время никакого движения в камере не наблюдалось. Через четверть часа там опять что-то зашевелилось: похоже, трое мужчин таскали тяжелые мешки и высыпали их содержимое на пол камеры. Через полчаса, когда знакомая троица вышла на улицу, Аско сунул бинокль в сумку и успел отследить компанию до монумента «Три кузнеца» — оттуда они направились в «Камппи». Мужчины зашли в свой отель и на лифте уехали наверх.
Поразмыслив, Аско решил отправиться к Свято-Троицкой церкви и посмотреть на строительную бытовку, о которой упоминал Даниэль. Во дворе, обнесенном старинной чугунной оградой, никого не было. Голые деревья казались осунувшимися и печальными. Они словно грустили по своему утраченному прошлой осенью богатому зеленому убору, который теперь был разбросан по всему двору, бурыми пятнами проступая из-под тающего снега. Аско оглядел бытовку со всех сторон: она ничем не отличалась от обычных пристанищ строителей и стояла недалеко от Кирккокату, в десятке метров от массивной задней стены Центрального банка — современный облик новенького банковского флигеля контрастировал с почти двухсотлетней старой церковью.
В чугунной решетке была калитка. Она оказалась не запертой, и Аско вошел во двор. Он пересек его, направляясь прямо к строительному вагончику, и постучал в дверь. Никто не открыл. Заглянуть внутрь через маленькие окна не получалось: они были плотно занавешены изнутри. Констебль подергал входную дверь — плотно закрыта. Он обошел строение, вышел со двора и направился в свой кабинет в отделе на Албертинкату.
