— Джек, — поправил меня Джек. — Вот Люк. А я Джек. А ты Карли.
Я свирепо посмотрела на него, и он засмеялся.
— Ты многому учишься от твоего нового тренера? — спросила я Люка.
— Еще бы! — сказал он, не отрывая от меня взгляда своих двух ярких солнц. — Я учусь тому, что я лучший. Я должен верить в это, Карли. И у меня для этого все возможности. Я лучший и могу быть даже больше, чем лучшим. Это все мое, если я действительно хочу это получить.
— И давно у тебя проблемы с самооценкой? — спросил Джек с непроницаемым видом.
Я снова бросила на него свирепый взгляд. Но он притворился, что не заметил его.
— Да я даже не знаю, — ответил Люк. — В общем-то я всегда считал, что я лучше других. — Он пошевелил рукой. Я заметила, как перекатываются его мышцы. — Но все-таки какая-то крошечная часть меня была не уверена в этом.
Я ободряюще кивнула:
— Хороший тренер дает тебе уверенность, чтобы позволить стать именно тем, кем ты можешь.
Люк схватил меня под руку.
— Я знал, что ты поймешь, — сказал он с таким жаром и горячностью, что я запросто могла растаять, как воск, в его руках. — Я имею в виду, ты ведь что-то вроде спортсменки.
— Не что-то вроде, она самая настоящая спортсменка, — тихо поправил Джек.
— Карли, ты, это… ты будешь еще здесь, вечером? — спросил Люк.
— Буду ли я еще здесь? — повторила я, чувствуя, как подпрыгнуло мое сердце.
— Я просто не знал, будешь ли ты работать допоздна или нет. Сегодня здесь показывают фильм. Я подумал, может быть, если ты еще будешь здесь… — Неожиданно в его голосе прозвучала робость.
— Какое совпадение! — воскликнула я. — У нас сегодня совещание, и мы закончим поздно!
— Неужели? — в удивлении спросил Джек.
Я, как бы случайно, уронила на него велосипед.
— Оу! Это был тонкий намек, — пожаловался он.
Но Люк ничего не заметил. Он уже собирался уходить.
— Ну, если ты не против, мы могли бы встретиться в студенческом центре, скажем, в шесть часов?
— В шесть часов, — крикнула я ему вслед, не в силах этому поверить. Я шла по дороге как зачарованная, а Джек вел мой велосипед. — В шесть часов, — вздохнула я.
Мне до смерти хотелось поделиться с Хезер. Я хотела скакать от радости и праздновать вместе с моей лучшей подругой. Но, конечно, Хезер была последним человеком, которому я могла это рассказать. Я повернулась к Джеку:
— Ущипни меня!
Но вместе этого он схватил меня за руку и оттащил с дороги, спасая от приближающейся машины.
По понедельникам у меня было два урока в бассейне. Сначала я работала с второклассниками, затем с детьми-иностранцами при помощи Хау. Описывая наш стиль обучения, мы с Хау называли его «оперой». Между нами был постоянный диалог. Я пела инструкции на английском, потом Хау переводил некоторые слова, а иногда целые предложения на вьетнамский, при этом мы оба использовали мелодраматическую жестикуляцию. Дети только успевали поворачивать головы, наблюдая за нами, как зрители, смотрящие очень быструю оперу.
