Кей Маоро стояла в очереди за хлебом, пакетом молока и банкой арахисового масла. Невелик набор, но и его может не остаться, когда подойдет очередь, – думала Кей. Она уже три часа жарилась на горячем вашингтонском солнце, и за это время очередь продвинулась на один квартал. Стоять оставалось еще часа три.
Многие люди тяжело страдали от Зальцбурга, некоторые умерли, но для сельскохозяйственных животных он стал катастрофой. Миллионы коров, свиней, кур и т. п. были моментально и безжалостно истреблены, прежде чем выяснилось, что многие из них могли бы пойти на поправку. Да и выздоровление не могло спасти положения: никто не хотел пить молоко от переболевшей коровы. Так, по крайней мере, дело обстояло неделю назад. Сегодня, как думала Кей, многие из этой бесконечной очереди не отказались бы, будь корова жива, но коровы-то как раз и не было.
Этот же безусловный рефлекс привел к масштабному банковскому кризису. Люди, опасаясь потерять доступ к своим счетам, массово бросились снимать деньги, что быстро привело к реализации их худших опасений. Не только в США, в Китае, Индии – во всем развитом (и даже развивающемся) мире все шло по одному сценарию. Лучше всего кризис переживали аграрные, живущие натуральным хозяйством страны. Там, если домашняя корова заболевала, ее не забивали, а лечили, и корова нередко выздоравливала и становилась крепче, чем прежде.
Шаталась еще одно важная опора, на которой стоял западный мир, – продовольственное обеспечение. Многие никогда не задумывались о том, что более семидесяти процентов потребляемых горожанами товаров доставляются автомобилями. Естественно, что нехватка рабочих рук и пробки на дорогах, забитых машинами бегущих из городов людей, привели к значительным перебоям в снабжении городского населения продовольствием.
Кей невольно вспоминала, как первокурсницей, еще до перехода на журналистику, изучала античную историю. Пару тысяч лет назад Рим был процветающей метрополией с миллионным населением. Местное сельское хозяйство не могло прокормить такое число людей, но был Египет (тогда – часть империи), его плодородные нильские земли давали необходимое количество зерна и уважительно назывались «житница Рима». Хитрый Веспасиан в момент очередной смуты одной только угрозой перекрыть поставки египетского зерна решил проблемы. Он знал: кто контролирует продовольствие – контролирует Рим.
Две тысячи лет спустя человечество по-прежнему балансирует на тонкой грани между порядком и хаосом. Да, полиция и Национальная гвардия еще контролируют продовольственные склады и обеспечивают раздачу пайков. Но Кей понимала, что это только вопрос времени, что тонкая пленка цивилизованности скоро прорвется и мир погрузится в хаос. Конструкция еще держалась, но уже трещала по швам и опасно кренилась.
