- Семьсот четырнадцатый — отозвался я.
- Не самый редкий — моментально среагировал Шлюндт — Но если сохранность хорошая, то миллион ты за эту монету получишь. Это с учетом моих комиссионных, разумеется. Кстати, обрати внимание, Петр там пока в царской ипостаси проходит.
- Ага, точно, «цар» написано — подтвердил я, и взял другую денежку — А вот тут он уже император всероссийский, веселый, молодой и усатый. А с другой стороны дядька какой-то выбит.
- Дядька! — возмущенно произнес антиквар — Святой апостол Андрей Первозванный, несущий крест по земле грешной, отображенной в виде полоски. Глянь-ка левее от вышеназванной, какой год указан? Там циферки по двум сторонам разнесены — две слева от полоски, две справа. Нам надо слева.
- Двадцать второй — вгляделся я в текстовую вязь, идущую по монете кругом — Слушайте, а ведь это не червонец. Это… Ээээ… Монета нова, цена два рубли. Что, и такие чеканили?
- Два рубля двадцать второго года — задумчиво произнес антиквар — Хорошей сохранности. Ты стал богаче еще тысяч на семьсот или около того. Если быстро и наличными — хоть сегодня, есть у меня на нее покупатель в Москве. Если больше — то через аукцион. Год не самый редкий. Вот был бы двадцать третий, с античными доспехами — тогда да. Там совсем другой порядок цифр.
- Ну, удача переменчива. Да тут вообще неликвид встречается — выцепил я из кучки какую-то монету, глядя на которую можно было подумать, что ее погрызли мыши с титановыми зубами — А, нет, все нормально, это не денежка. Это, похоже, памятный знак. Тут так и написано «на память». И еще… Не очень разборчиво просто. «Общая радость» что ли?
- Валера, а теперь прочти мне то, что написано на аверсе — попросил антиквар — Пожалуйста.
- Екатерина императрица коронована в Москве 1724 год — выполнил я ее просьбу — Ясно, коронационный жетон, я про такие читал. Их в народные массы кидали после завершения мероприятия. Правда, вроде речь о серебре шла.
- Для коронации Екатерины князь Александр Данилович отчеканил помимо серебряных еще полсотни золотых жетонов, специально траченных с четырех сторон, чтобы их пройдошливый люд московский за деньгу выдавать не вздумал — проурчал в трубку антиквар как огромный сытый кот — Для него новая императрица была дополнительным рычагом влияния на Петра, потому радовался он вполне искренне. Когда закончилась коронация, светлейший вышел в народ, в компании с статс-комиссарами Принценштиерной и Плещеевым, да. Те таскали два красных бархатных мешка с вышитыми на них императорскими орлами, в коих лежали множество серебряных жетонов и среди них полсотни названных золотых, и все они достались людям. Александр Данилович радоваться изволили, потому ни единого жетона себе не оставил, за что и был бит в тот же вечер императором, который изрядно осерчал и за мотовство, и за то, что для гиштории хоть один экспонатус сбережен не был.
