А если мы с Марфой не схлестнемся, так он так и так не в убытке. Или я снова придумываю страшилки для самого себя?
Но развел он ее очень лихо, прямо как по нотам. Красивая работа настоящего мастера. Всего-то пара фраз, сказанных в нужное время с нужной интонацией — а какой результат?
- Поживем-увидим — я решил перевести разговор в плоскость, которая меня интересовала куда больше, чем все остальное — Амулет. У кого он? Кто его нынешний владелец? Надеюсь, мне не придется снова тащиться куда-нибудь на кладбище?
- На кладбище? — кротко ответил антиквар — Нет-нет, ничего такого. Хотя, ради правды, его последняя владелица именно там сейчас и находится, она года два как умерла. Но кулон ей в гроб никто не клал, не переживай даже.
- Уже хорошо. Только вот отчего мне как-то не по себе стало, Карл Августович? Какой-то голос у вас нерадостный.
- Просто дело в том, Валерий, что ты мне крайне симпатичен — пояснил Шлюндт — В человеческом смысле, разумеется, не подумай чего дурного. Ну, вроде того, что сейчас пришло в голову твоей беспутной приятельницы. И, признаюсь как на духу, мне не очень радостно сообщать тебе то, что ты сейчас услышишь.
- Интересно, будет хоть одна цацка, которую мы добудем просто и беспроблемно? — мечтательно произнесла Стелла, которую, похоже, совершенно не тронуло мнение антиквара о ее моральных качествах. Ну, или она не сочла его оскорблением, потому что все так и было на самом деле — Например, тихо-мирно украдем из музея, или просто пойдем и купим?
- Кстати о «купим» — оживился Шлюндт — Валера, напоминаю тебе о жетоне, что ты мне обещал, и о монетах. Мне бы на них глянуть. Я тут переговорил кое с кем, покупатели на это добро имеются.
- Это все потом — попросил я его — Сейчас вы уж скажите нам где кулон?
- Кхм… — откашлялся он — Вы же слышали о Романе Митрохине? Не могли не слышать. Ладно, Иоанна Первая, это понятно, но про то, что случилось в семье человека из списка «Форбс» три года назад…
- Митрохин! — Стелла приложила ладони к щекам — Вот же!
И она выдала вторую нецензурную тираду за последние десять минут, причем как нарочно именно в этот момент двери кабинета открылись, и в них заглянула девушка-метрдотель. Она выслушала до конца словоизлияния Воронецкой, с уважением покрутила головой, и неслышно притворила створки.
Впрочем, я Стеллу не винил, хотя бы потому, что мне тоже было что сказать. Другое дело, что позориться неохота, больно здорово моя напарница слова друг к другу лепила, у меня может так не получиться.
