И началось все с того, что воскресенье утром мне позвонил господин Шлюндт. Причем, как положено по этикету в выходной день — в девять часов ноль одну минуту. Раньше вроде как неудобно, а позже, надо полагать, ему самому не хотелось.
- Доброе утро, Валерий — голос антиквара был сух, как мартини категории «extradry», то, которое не пить, а грызть надо, отчего мне сразу захотелось ему нахамить. Почему? Потому что я вроде ему не сын, не племянник, и вообще не родственник ни разу, так откуда такие интонации взялись? Да, он мне помогает в делах, но не бесплатно же? Но не стал. Все-таки он немолодой человек, а меня с детства хорошие манеры усиленно прививали, в том числе и на предмет того, что возраст надо уважать — Не разбудил?
- Разбудили — протяжно зевнув, ответил я — И зря. Устал я вчера. Тяжелый день был.
- И крайне насыщенный, насколько мне известно.
- Было весело — признал я — Давненько не жил настолько полной жизнью.
- Наслышан, наслышан — подтвердил мой утренний собеседник — Новые впечатления, новые приключения, новые перспективы. Вам можно только позавидовать. Столь насыщенная жизнь не каждому выпадает.
- Вы про Марфу? — напрямую уточнил я, решив не ходить вокруг да около — Ну да, она старушка непростая, есть такое. Но! Повторю то же самое, что ей говорено — я чту наш договор, потому вопросы расширения списка концессионеров проговаривайте без меня. Пожелаете взять ее в нашу дружную компанию — пожалуйста, разумеется, на тех же условиях, что и для остальных. Захотите дальше сидеть в песочнице узким кругом — пусть будет так. Но меня в данные дрязги не вмешивайте, пожалуйста, мне это нафиг не нужно. Я вообще, между прочим, завтра на работу выхожу, потому все ваши тайны бургундского двора мне побоку. И без того времени не было, а теперь его совсем не станет.
- Я совершенно не понимаю, зачем тебе это нужно — Шлюндт снова сошел со мной на «ты», что говорило о понижении градуса страстей в разговоре — Деньги? Вряд ли, как мне думается, ты себя уже неплохо обеспечил. Один твой процент со вчерашнего клада равен годовому бюджету небольшого городка где-нибудь в Поволжье, не так ли?
- Наверное — я потянулся — Не могу об этом судить. И циферок того городка не знаю, и барыши еще не подсчитывал.
- Если желаешь, я могу помочь — предложил Шлюндт — Ты ведь монетами долю взял, верно? Посмотрю, оценю, может и покупателя подыщу, если что интересное попадется. Подозреваю, что это скорее всего екатерининские пятерки и десятки, но кто знает? Может, и петровские червонцы имеются, а на них всегда желающие найдутся. Не скажу, что это прямо вот раритет, но тем не менее. Недели три назад у меня петровская «большая» десятка 1712 года за два миллиона ушла, причем в довольно скверном сохране.
