Первая стрела моего отца оказалась в красной кнопке. Я быстро самостоятельно выстрелила своей и почувствовала восторг, когда она также попала в красную кнопку. Моя вторая стрела, пущенная в центр красной кнопки, оказалась в части моего отца, прекрасно расположившись рядом с его первой стрелой.
«Пять. Четыре…» — последняя стрела моего отца приземлилась в красную кнопку, и он радовался. «Три. Два…» Я выстрелила моей последней стрелой, но таймер прогудел прямо перед тем, как она оказалась в красной кнопке.
— Я ужасно разочарован в том, что ты сломала красивую лампу своей матери, — сказал отец. Он положил свой??лук и стрелы на пол и сделал победный танец, который, я надеялась, он не делал при других людях.
— Ты знаешь, дети берут на себя вину их родителей, так что если ты просишь, чтобы я солгала, я могла бы просто солгать в какой-то момент…
Он прервал меня: «Даже не веди к этому». Потом он подошел ко мне с улыбкой на лице и взял мой лук.
— Я так горжусь тобой, — сказал он, когда положил лук на землю. — Я действительно, по-настоящему горжусь тобой, — сказал он снова, когда обнял меня. Именно теперь, когда я поняла, что мое тело болело от боевой подготовки.
— Моя маленькая девочка, — он отстранился. — Посмотри на себя, все вырастают.
Я верила по тону его голоса, что он гордился мной.
— Логан хороший учитель, — сказала я ему. — И я позабочусь о маме, так что не волнуйся, когда уезжаешь. С нами ничего не случится.
— Я беспокоюсь о тебе тоже, дорогая, — сказал он. — И я никогда не хотел, чтобы ты была в моем безумном мире. Когда ты родилась, я мечтал о езде на пони и принцессах, пьющих с тобой чай. А теперь, ты не моя маленькая девочка.
Мой отец звучал грустно, и я знала, что он пожалел о жизни, которой мы вынуждены были жить.
— Папа, — я выдавила из себя улыбку. — Я в порядке. Кроме того, пони и принцессы переоценены.
Он улыбнулся.
— Я все ещё продолжаю любить посещать чаепития с тобой, — сказал он, заключив меня в другое объятие. Я вздрогнула у него на груди.
— Может быть, в следующий раз, — сказала я, надеясь, что эти три дня, которые он провел с мамой и мной, не были последним его визитом.
— Это встреча, — прошептал он, все еще держа меня. Я хотела оторваться от него, потому что мое тело болело, но я не сделала этого, потому что обнимать его было тем, что я хотела бы чтобы происходило ежедневно. — Я на перерыве на два месяца, так что я буду часто появляться.
Я чувствовала, что загораюсь от счастья.
