— Через час, после того как стемнеет, и начнем, — подвел итог Полозов. — Я проникаю за частокол, а вы оба — на подстраховке. Что из этого всего получится — не знаю, но попытаться надо. Веревка в наличии есть? — Поручик утвердительно кивнул. — Чудненько! Митьша, ноги в руки, и вперед, за веревкой, а мы пока посидим, за постами понаблюдаем…
Окончательно стемнело. Небо постепенно затягивало тучами; вот и Луна скрылась за одной из них, и лес сразу погрузился в непроглядную тьму. Лишь тускло горевшие у ворот факелы освещали небольшую полоску земли у входа на постоялый двор, да за высоким частоколом виднелись отблески догорающих костров.
— Только б парнишка наш в болото не угодил, — сказал Полозов, глядя на покрытое тучами небо. — Темень, хоть глаз выколи.
— Пустое, — успокоил его Лужин. — Он тут каждую тропку знает, не пропадет… — Поручик немного помолчал и, наконец, решился: — Ты, Иваныч, того… послушай… В общем — я с тобой пойду…
— Что-что?.. — Полозов с удивлением поглядел на собеседника. — Повтори, что сказал…
— А что слышал! С тобой я пойду, и все… Негоже одному на такое соваться. Ну сам посуди: что ты один сделаешь? И боярышню свою не спасешь, и сам голову сложишь не за грош. А вдвоем оно как-то посподручней!
— Да, велика сила! — усмехнулся Полозов. — При нашем виде все эти кирасиры да драгуны шведские заорут «мама, забери меня отсюда!», и разбегутся к чертям собачьим… Пойми, Егор, мне выбирать не приходится, ну а ты-то зачем голову в петлю сунешь? Я во все это дело, можно сказать, по глупости ввязался, а ты еще России послужить должен, государю своему и все такое… Да и несподручно, на мой взгляд, в амуниции твоей по заборам лазать…
Поручик на его слова только покачал головой.
— Не то ты говоришь, сударь мой. Хоть и недолго знаем мы друг друга, но уважать себя перестану, ежели в час сей тяжелый я от вас со спутницей твоей отрекусь. И картины те, из будущий жизни, что ты рассказывал… Дюже уж хочется, дабы так оно и взаправду вышло. А помирать мне, ежели чего, оно не страшно. Чему быть — тому не миновать, а дело мое — солдатское. Коль и на сей раз не спасет оберег мой — значит, такова судьба и нечего больше говорить об этом. Богу было угодно нас вместе свесть, вместе и будем до самого конца, и будь что будет…
— Ишь ты какой, — улыбнулся Полозов. — А про то, что я тебе рассказывал, поверил, значит?
— Да как сказать… Выше это все моего разумения. Это ты человек, я вижу, ученый, знающий, не то, что я — читаю только по складам, да пишу кое-как с ошибками.
