Полозов очумело помотал головой и поглядел в маленькое оконце под самым потолком лачуги, через которое слабо пробивался робкий свет раннего осеннего утра.
— Сбежал, как сбежал?
— Да вот так… Стенку подрыл, паршивец, да утек! Вот что от него осталось… — с этим словами он кинул на колени Виктора сыромятный ремешок, которым были связаны руки пленника. Полозов присвистнул.
— Однако!.. Это как он, интересно, от пут избавился, хотел бы я узнать…
— Некогда сие выяснять, сударь, — резко сказал Лужин, сгребая лежащую в углу амуницию. — Опростоволосились мы, чего уж тут говорить. Уходит теперь надобно, и немедля, не то драгуны шведские сюда с минуты на минуту пожалуют. Малец этот далеко не дурак оказался, уж полночи, почитай, как его нет, так что… сам понимаешь…
Полозов молча кивнул, сунул за ремень презентованный Лужиным пистолет, сунул подмышку трофейную шпагу и бросился будить сладко спящую на печке Селену.
Собирались быстро. Селена, узнав о побеге Пипперброка, как-то сразу сникла и на все вопросы отвечала рассеяно и невпопад, что сразу натолкнуло Полозова на некоторые весьма щекотливые соображения, но мысли свои эти он решил попридержать для более удобного случая.
Далеко не лучшим образом выглядел и Митьша. Он бестолково суетился, помогая поручику седлать лошадь, при этом виновато поглядывая на драгуна, на что тот лишь только сердито сопел и время от времени тихо чертыхался в усы. Но именно Митьша их и спас, первым завидев надвигавшуюся угрозу.
— Дяденька, сзади! — закричал он что есть силы, указывая рукой на кустарник у самой кромки леса, не далее чем в двух десятках шагов от колодца, возле которого в этот момент умывалась Селена.
Полозов быстро посмотрел в ту сторону и увидел среди начинавшей желтеть листвы голубые кафтаны. Рука дернулась к пистолету, но остановилась на полпути — слишком большое расстояние — тут из табельного «макарова» попасть проблематично, не то что из этой допотопщины.
— Селена, назад! — заорал он что есть мочи, бросаясь к колодцу.
Шведы, а их было человек пять, — поняли, что обнаружены, и с воплями кинулись к растерявшейся девушке.
Грохнул выстрел, и один из врагов, словно подбитая куропатка, покатился в траву, а Лужин, отбросив в сторону дымящийся пистолет, с ревом врубился в ряды нападающих, в последний момент закрыв от них Селену своей могучей грудью. Словно молния замелькал его ужасный палаш, и вот еще один из шведов с раскроенным почти до самого рта черепом рухнул на землю.
