Моя обязанность – подземные работы, которые осуществляются «Медведками» – могучими землеройными комплексами, достаточно умными, чтобы делать свое дело без какого-либо участия со стороны человека. Я – контролер. Я – надсмотрщик. Я иду по тоннелю, проложенному «Медведкой» еще во время Первой экспедиции, и подсвечиваю фонарем – тоннель пока законсервирован и обесточен.
Стены матово поблескивают, словно их покрывает слой слюны или слизи от прокопавшего ход к гнезду насекомого. В каком-то смысле так и есть. Результат машинно-химического метаболизма, ибо «Медведка» не только копает, но и укрепляет ход и даже прокладывает всю первичную инфраструктуру – кабели, освещение, заготовки ответвлений будущей лунной базы, а со временем, чем черт не шутит, и лунного города.
И когда луч фонарика высвечивает из темноты фигуру селенита, я резко останавливаюсь. От неожиданности – да. От страха – нет.
«Первые люди на Луне» Герберта Уэллса – любимая книга. Более того, это первая книга, которую прочитал полностью самостоятельно в пятилетнем возрасте и с тех пор перечитывал регулярно. Десятки раз. Может быть, сотню.
Я наизусть помню описание селенитов.
И почти не нахожу отличий.
Казалось, у него не лицо, а уродливая страшная маска. Нос отсутствовал, а тусклые, навыкате глаза сидели по бокам, похожие на уши. Но ушей тоже не было. Рот, изогнутый книзу, казался человеческим, но искаженным злобной гримасой. Шея разделялась на три сочленения, как ножка краба. Он сделал три шага навстречу, ступая как птица, ставя одну ногу прямо перед другой…
5
Мы с Робертом облачились в скафандры. Нам предстояло выйти на поверхность и занести тело Льва Чандры обратно в купол.
– Гагаров, с вами все в порядке? – спросил Лем, который перебрался в центр слежения. Это не интуиция и не прозорливость психолога – всего лишь фиксация ускоренного пульса и потоотделения чуть выше нормы.
– Со мной все в порядке.
– Отлично. А с вами, Кларк?
– Бесподобно. – Роберт почему-то сказал по-русски, а мне на какое-то мгновение почудилось, будто это произнес не Кларк, а нечто, занявшее его место в скафандре.
Но самым жутким оказался вид отпечатков голых ступней поверх ребристых отпечатков подошв скафандров. Лев Чандра действительно шел без всего по поверхности Луны, в безвоздушном пространстве, пронизанном солнечным излучением, раскалявшим любую поверхность до двухсот градусов по Цельсию.
Его должно было разорвать давление газа внутри тела.
