– Провались ты пропадом! – ругнулся я, врываясь на полянку. Вот невезуха!
Фигура, полуприсев, будто от испуга, обернулась в мою сторону и приготовилась нанести удар. Я на бегу занес дубину выше головы. Ну, была не была!
Произошло, однако, то, чего я никак не ожидал. Незнакомец опустил оружие и сдавленно выругался. Я остановился, силясь понять, чей это голос и что мне делать. Амулет взбесился, то обжигая, то мгновенно холодея. Так, будто сам не мог сообразить, опасна встреча или нет. Все прояснилось, когда силуэт сделал шаг в сторону, подставляя лицо лунному свету, врубил палаш ударной поверхностью в землю и неуверенно воскликнул:
– Серый?
Амулет успокоился. Я тоже. Бог мой, какое облегчение!
– Саня, – сказал я. – Где ты научился так материться?
Глава 3
Тропой войны и скорби
Делай что должен – свершится, чему суждено.
Марк Аврелий
Очевидно, амплитуда стрессовых переживаний превысила допустимый порог воздействия на мою психику. Силы разом покинули меня, и я бухнулся задом на траву, даже не пытаясь совладать с приступом немощности, сковавшим мои члены. Саня, волоча ноги, подобрался ко мне вплотную и сел рядом, скрестив руки на груди. Теперь я мог повнимательнее рассмотреть его облачение. Удобная, прочная, теплая одежда. Насекомые Сане не досаждали. Ветки и сучки тоже. В отличие от моих грязных, израненных и потерявших чувствительность от холода ступней, его пяткам было вполне комфортно. Зависть несколько оживила меня, и я изыскал возможность устроиться поудобнее. Говорить не хотелось. Я понимал, что в данный момент ничего, кроме порции упреков, не смогу ему сообщить. Он чувствовал это, поэтому тоже молчал, но наконец не выдержал и заговорил первым:
– Хвала предкам, ты жив и мы встретились.
Я криво усмехнулся:
– У меня к предкам несколько менее благодарные чувства.
Он кивнул, виновато опустил голову и почесал затылок.
– Понимаю.
Я почему-то сомневался, что он может это понять, но смолчал.
– Подумать только, еще чуть-чуть – и мы бы друг друга поубивали.
– Мы могли бы и не попасть сюда, если бы не твоя дурацкая идея напиться. «Давай выпьем! За победу!» – передразнил я его.
– У тебя своя голова на плечах. Мог бы и отказаться.
– И отказался бы… в другое время. Ты ведь видел, в каком я был состоянии.
– И вижу, в каком сейчас. Мне жаль, что все так вышло, но к чему теперь винить друг друга. Все равно легче не станет.
– Ясное дело, – буркнул я. – Неприятно, когда на тебя бочку катят.
– Да нет, дело не в этом. Просто мы здесь ни при чем, ни я, ни ты.
