Узрев такое, я скоренько хлопнул дверью и заспешил прочь. «Плохи дела, – подумал я. – Как бы наш философ не чокнулся. С ними такое, говорят, бывает».
Об экзамене думать не хотелось, и я решил прибегнуть к испытанному способу снятия стрессов – поесть. Кафе находилось прямо в здании факультета, на первом этаже. В полутемном коридорчике у самой двери я неожиданно наткнулся на Таню. Я остановился, она тоже, но недостаточно проворно, в результате чего прядь ее густых светлых волос на миг коснулась моего лица. Мы обескураженно глядели друг на друга, не пытаясь отстраниться. Секунды текли, а я молчал. Не подумайте ничего плохого: не из-за гордыни. Я просто любовался ее красотой. Психоаналитики предположили, что в подсознании каждого самца есть свой собственный архетип желанной самки, к которому он безотчетно стремится всю жизнь. Так вот, мой архетип стоял передо мной во плоти, так близко, что я мог чувствовать ее дыхание, и Танины феромоны через беззащитные рецепторы лупили прямо в мой воспаленный мозг.
Если бы я в этот миг меньше рефлексировал, а просто схватил ее в охапку, впился в губы и наговорил бы ей разных приятностей, всего, что последовало дальше, могло и не быть. Но судьба распорядилась иначе. На лестнице внизу послышались чьи-то шаги. Мигом позже в дверях появился Саня Юдин, с интересом окинул нас взглядом, отпустил в наш адрес не очень корректную шутку и попробовал протиснуться в кафе. Зрачки Татьяны блеснули, она парировала его фразу собственной едкой тирадой и с надменным видом скрылась внизу как раз тогда, когда я был готов осуществить свой план. Проклятье!
Если раньше у меня было просто скверное настроение, то теперь оно завалилось куда-то в Марианский желоб. Внутренний голос изощрялся в самокритике, распиная и анафематствуя меня на все лады.
Момент упущен. Догонять ее теперь было глупо. Я прошаркал внутрь; нащупав в полутемном зале Юдина, уже пожирающего обед, присоединился к нему. Он как раз разделывался с одним из пирожков, количество которых у него на тарелке могло шокировать неподготовленного наблюдателя. Кроме того, на столе красовалась початая бутылка пива. Подходит. Я решил, что Саня не обидится, если я его немного ограблю.
Он не протестовал, когда я вяло похитил один пирожок и принялся сосредоточенно жевать, изредка отбирая у него бутылку, чтобы отхлебнуть.
– Ты что, разбогател? – спросил я, намекая на обильную снедь.
Он отмахнулся и промычал что-то с набитым ртом, затем вытер жирные пальцы, залез в карман и потряс находившимися там монетами.
