– Блин, как вы в этом во всем воюете? – вырвалось у меня при виде всего остального. – Это же неудобно. Тесно…
Кафтан, конечно, смотрелся красиво, но определенно не был приспособленным для активной войны – лазанья, прыганья, копания, ползания и остального. В нем и в тесных лосинах-портах с тупоносыми башмачками на ногах было хорошо на парадах красоваться и к мадемуазелям на улицах подкатывать. В вой ну же, как мне показалось, в такой одежде было уж слишком много лишнего. Собственно, это я и высказал преображенцу, пока мы сидели на пеньках и переводили дух после упражнений.
– Чего же вам, Андрейка, портов-то нормальных не дадут? Гольфы еще какие-то… А башмаки, это же смех один! Чуть дождь пройдет, и все. Грязь, сырость, а там и кашель с простудой.
Тот явно не все понимал из моей речи, но в некоторых местах с готовностью кивал.
– Эх, горе-воины, сапоги вам нормальные нужны, чтобы по лужам бегать. А лопатка где? Что моргаешь? Лопатка, чтобы укрепления делать? Вот стреляют в тебя, а ты в него, супротивника, из небольшого окопчика в ответ стрельнешь. Он тебя не видит, а ты его видишь.
Толковый паренек попался, правда в общении со мной немного робевший. Он, видимо, принимал меня за какую-то знатную персону, приближенную к государю, а я его в этом и не стал особо разубеждать. Так проще было…
– А фляжки с тобой почему нет? С водой. В походе ведь и жажда может мучить, – этим «перекуром» я решил воспользоваться на полную, выспрашивая преображенца обо всех особенностях службы; впоследствии мне могла пригодиться любая мелочь. – Нужна ведь фляжка. В обоз-то к бочонкам с водой в походе не набегаешься… Слушай, а карманы у тебя где? Это такие мешочки специальные, нашитые на кафтане, для всяких разных вещей. А рюкзак или на худой конец котомка…
Не знаю, дошел ли бы я в конце концов до ножа-разведчика или тепловизора, но меня остановило негромкое покашливание за спиной. Я развернулся и увидел… Петра с Лефортом, которые, судя по их позам, здесь уже давно грели уши. «Вот же, дубина! Кто же меня все время за язык тянет?! Подумать сначала надо, подумать, а потом рот открывать… Вон у Лефорта рожа аж вытянулась. Непонятно, правда, почему, от природы или от удивления? Я, похоже, уже на парочку смертных приговоров наболтал…»
Мое смятение вообще выросло бы до космических размеров, если бы я хоть одним ухом смог услышать, о чем говорили эти двое несколькими минутами раньше…
– …Тише-тише, майн фроенд, а то он услышит. – Петр едва успел остановить Лефорта, когда тот уже приготовился окрикнуть зарвавшегося мальчишку; тот, только представьте себе, посмел хулить форму самих преображенцев, пошитую по лучшим образцам саксонских военных мундиров. – Давай послушаем.
