Пять лепестков на счастье | страница 75

Всего этого Любови Николаевне он рассказать не мог, поэтому ответил:

– Я сопровождал сестру, которая на месяц выехала за город. Ее муж занят на службе, а путешествовать одной с детьми хлопотно, я вызвался помочь в дороге. Прибыли вчера.

Она стояла на берегу и смотрела на реку, как стояла и смотрела несколько дней назад. Только это была другая река.

– Когда же вы едете обратно?

Он собирался завтра утром, но сейчас, находясь от нее так близко, осязая всю, нежную, печальную и неуловимую, сказал:

– Как вам будет угодно.

У нее кружилась голова. Каждый день, каждую встречу, в ответ на каждое прикосновение.

Тогда, вечером у реки, Любовь Николаевна ничего не ответила, лишь повернулась лицом и, прежде чем приподнять его, позволяя себя поцеловать, долго пытливо всматривалась в стоявшего рядом мужчину. Правда? Это правда?

Конечно, он никуда не уехал. Ни на следующий день, ни после.

Теплые дни сменялись прохладными вечерами, катания на лодке по реке – чаепитиями в роще. Любовь Николаевна не сблизилась с сестрой Надеждина, была в стороне, считая это знакомство в сложившемся положении неправильным. Держалась особняком. И терпеливо ждала. Он приходил после обеда, гулял с ней вечерами почти в сумерках. Она не думала о доме, о муже, о Павлине. Ни о чем не думала. Не хотела. Потом. Все потом. Слишком мало времени. А счастье – вот оно – сумасшедшее, пьянящее, желанное. То самое. И сколько у нее этого счастья? Всего несколько дней. Ему уже пора в Москву, в училище.

Эти несколько дней – все ее!

Они почти не разговаривали, хотя могли бы вести долгие пространные беседы о чем угодно. Он бы ее понял, Любовь Николаевна знала это. Но бесед не получалось. Когда встречались глаза и соприкасались руки – все остальное казалось не важным. Они спешили навстречу друг другу, понимая, что нельзя терять времени, которого почти нет.

Она полюбила. Пылко, зрело, глубоко. Так, как может любить женщина, уже давно миновавшая пору юности, познавшая зыбкость надежд и постигшая горечь разочарования. Она любила в нем все: лицо, взгляд, голос, руки, то, как касается, как дышит, перенося на нее свою тяжесть, как целует после ее неубранные волосы.

Она старалась не думать о том, что будет после. Есть только сейчас: этот снятый домик, этот август и этот мужчина, в глазах которого она читала обожание.

Голова кружилась. От полноты жизни, чувств и ни с чем не сравнимого ощущения счастья.