– Ромкина идея?
– Его, – усмехнулся Дима. – Все самое безумное – это его. Долго утрясали детали, и в итоге вчера должен был состояться личный разговор, но заправился по дороге какой-то гадостью и заглох посреди трассы. Сюда доставляли эвакуатором, сказали, что на ремонт потребуется пара дней.
– Такая серьезная поломка?
– Да нет, надо всего лишь фильтр сменить. Но Воздвиженск не Москва, поэтому фильтры тут под заказ. Я после завтрака в автосервисе был, обещали доставку завтра. А как там на самом деле…
– Понятно, значит, встреча срывается?
– Можно сказать и так. Я сегодня Полянкину позвонил и предупредил, что из-за форс-мажора застрял на середине пути. Не могу сказать, что он был рад это услышать и что разговор получился легким.
– Поездом всего несколько часов, не рассматривал такую возможность?
– И оставить машину за три сотни километров в незнакомом городе?
Вот как. Значит, можно отложить рабочий вопрос на пару дней ради машины, а ради Саши нельзя. Во всяком случае, три года назад это было нереально. Все старые похороненные обиды вдруг разом ожили, и стало горько. Одна и та же ситуация: работа, важная встреча. Только на одной чаше весов – машина, а на другой – она, живой человек, жена. И ради машины… А ради жены… Стало так обидно и больно – невыносимо. Задохнуться можно.
– Саша, что с тобой?
– Все в порядке.
– Я же вижу, на тебе лица нет.
– Все хорошо. Правда. – Она сглотнула, пытаясь выровнять дыхание. Как там, вдох на три счета и выдох на три счета, долгий вдох и долгий выдох. – Усталость. Знаешь, с этим фестивалем все с ног сбились. Один постоялец серьезнее другого.
А он уже был на ногах и рядом, зачем-то трогал лоб, заглядывал в глаза. Только что практически убил своими словами и даже не понял этого. Машина оказалась важнее жены. Сказал жестокость, а теперь беспокоится.
– План – дожить до понедельника? – пытался шутить Дима.
– Да. А в понедельник все разъедутся.
Прозвучало очень двусмысленно.
– Ты скучаешь по Москве?
Я по тебе скучаю. Но знать это необязательно.
Саша пожала плечами и отвела глаза. Зазвонил телефон. Кристина возбужденно отрапортовала:
– Он приехал!
* * *
В маленьком холле было шумно, Кристина за стойкой стояла раскрасневшаяся, долгожданный гость уже что-то подписывал ей на память. Лицо актера показалось Одинцову знакомым. Крупный солидный мужчина в годах с гривой густых седых волос. Если бы Дмитрий был режиссером, он бы взял такой типаж на роль оперного певца или жившего на широкую ногу барина. А вот в каком фильме он видел актера – с ходу вспомнить не удалось, да Одинцов и не смотрел почти телевизор. Но видел где-то это лицо точно.
