Мерлин обладал этим даром; полагаю, здесь он был подобен отцу.
— Теперь я знаю, как пел Талиесин, — сказал я позднее, когда мы остались вдвоем.
Он решительно покачал головой, и в углах его рта собрались печальные складки.
— Талиесин был столь же даровитей меня, как зрячий зорче слепорожденного. Нечего и сравнивать.
На следующее утро, перед самой зарей, мы распрощались с Бервахом и прочими жителями деревни, которые собрались во дворе, чтобы нас проводить. Когда мы садились на коней, матери стали протягивать Эмрису детей, прося благословить их. Мерлин благословил, но было видно, что он расстроен.
Мы молча проехали вниз по лощине. Только в полдень, когда мы сделали привал, чтобы напоить лошадей и поесть самим, Мерлин открыл, что его тяготит.
— Нехорошо это, — пробормотал он. — Я не святой, чтобы благословлять детей.
— Что за беда? — сказал я. — Людям надо на кого-то смотреть.
— Так пусть смотрят на Верховного короля! — не подумав, вскричал Мерлин. Артур скривился, словно в него метнули нож.
— Нет… нет, — поспешно сказал Мерлин. — Я не о том. Прости, Артур. Ты тут ни при чем.
— Я понял, — сказал Артур, но выражение боли осталось на его лице. — В конце концов я еще не король.
Мерлин печально покачал головой.
— Да, враг расставил коварную ловушку. Здесь западня, и надо идти осторожно.
Печальный дух разговора, подобно темным дождевым облакам, висел над нами до самого конца путешествия — пока мы не прибыли в Инис Аваллах.
Вид Стеклянного Острова обрадовал наши сердца. В чертогах Короля-рыболова нас ждали питье, еда и тепло, благословенное тепло. И хотя ледяной ветер хлестал замерзшее тело, вышибая слезы из глаз, мы, подбадривая коней, быстро летели по склону к озеру. Артур кричал во всю глотку от радости, что достиг цели.
Озеро и соленые топи не замерзли, и сюда слетелись зимовать утки всевозможных пород. Проносясь вдоль озера, мы вспугивали их целыми стаями.
Хотя рощи опустели, а деревья стояли голые и безжизненные, белоснежный покров на земле придавал острову вид поистине отлитого из стекла. Внезапно сквозь облака проглянуло вечернее солнце и залило рассыпчатым светом Тор: сияющий маяк на фоне ненастного неба.
Однако на подъезде к дамбе Мерлин остановил коня и сказал:
— Сегодня мы попросимся переночевать в монастыре.
Я повернулся к нему, не веря своим ушам. Зачем ночевать в монашеской келье, если сразу за озером — роскошь королевских палат? Мы и оглянуться не успеем, как будем там!
Не успел я выразить свое изумление, как Мерлин повернулся к Артуру:
