За весь день мы лишь раз видели солнце уже под вечер, когда въезжали на крутой, заросший вереском холм. Облака на западе разошлись, и нам предстал багровый садящийся диск.
Мы были в дороге четвертый день, а не покрыли и половины намеченного пути. Все приуныли, однако свет пробудил надежду: последние умирающие лучи осветили селение внизу, в долине. По крайней мере нам не придется спать на голой земле.
— Мы попросимся на ночлег, — сказал Мерлин. — Давно мне не случалось петь за свой ужин. Уж в эту-то ночь я не намерен оставаться голодным.
Я ничуть не тревожился, зная, что пение Мерлина всегда заслужит награду.
— С голоду не умрем, — мрачно заметил я. — Если ничто другое не поможет, я сам спою!
Артур рассмеялся. Впервые за весь день у нас потеплело на сердце.
Облака затянули просвет, в ложбине стало темно. Ледяной ветер задул сильнее. Мы пустили коней рысью и направились к поселку.
У кучки каменных домишек на берегу чистого ручья нас встретил большой черный брехучий пес. Мы остановили коней и стали ждать, когда кто-нибудь выйдет на лай. И впрямь, вскоре появилась девочка лет шести-семи от роду с каштановыми косами.
Она обняла пса за шею:
— Тише, Тиран!
Пес замолчал, и Мерлин, нагнувшись в седле, обратился к девочке:
— Добрый день, дитя мое.
— Кто вы? — простодушно спросила она, глядя на обернутую в ткань арфу, притороченную к седлу Мерлина. Удивительно, но дети всегда первым делом замечали ее.
— Мы путники, голодные и замерзшие. Найдется нам место у вашего очага?
Девочка не ответила, но бегом бросилась назад в дом. Я услышал ее крик в то мгновение, когда она исчезала за воловьей шкурой, висящей в дверном проеме: "Эмрис! Эмрис здесь!"
Мерлин изумленно покачал головой.
— Неужто до этого дошло? — удивился он. — Даже малые дети знают меня в лицо.
— В здешних местах не так много арфистов, — предположил Артур, указывая на сверток за седлом Мерлина. — А Эмрис и вовсе один.
— Мне не по душе, что весь остров знает о каждом моем шаге.
— Брось тревожиться, — весело отвечал Артур, — беды здесь нет. — Он потянулся в седле и взглянул на быстро темнеющее небо.
Поднявшийся ветер по-волчьи завывал в холмах. — Хоть бы кто-нибудь нами заинтересовался.
Желание его исполнилось. Через мгновенье каменистый двор наполнился людьми. Хозяин дома (его звали Бервах) ласково приветствовал нас.
— Недобрый день для путешествия, государи мои. Садитесь к огню, прогоним холод из ваших костей. Мясо на вертеле, брага в мехах.
