Артур дал им время помучиться сомнениями, потом, как и прежде, выехал на середину реки и крикнул:
— Окта! Кольгрим! Я хочу говорить с вами!
Кольгрим посовещался с Октой, и тот ответил:
— Зачем ты приехал?
Он не сводил глаз с Эллы, который стоял среди нас с топором на бедре.
— Хочу заключить мир.
Кольгрим и Окта удивленно переглянулись. И вновь ответил Окта, указывая на Эллу:
— Пусть Элла подойдет, мы будем говорить с ним.
— Элла волен идти, куда пожелает. — Артур простер руку к предводителю саксов, и тот пошел по воде к сородичам.
Некоторое время все трое стояли и разговаривали, то и дело показывая на нас и сильно размахивая руками.
Потом Элла повернулся и сделал нам знак подъехать. Едва выехав на тот берег, Артур спешился и бросил поводья Каю. Саксы смотрели на него с подозрением — не кроется ли за всем этим западня, однако вид британского военачальника, который без оружия смело идет к ним, возбуждал невольное любопытство. Что делает этот безумец?
— Я Артур, — сказал он им, как раньше Элле, — боевой вождь Британии, пришел предложить мир вам и вашим людям.
Кольгрим и Окта уставились сперва на него, потом на Эллу. Они что-то сказали Элле на саксонском наречии. Элла ответил и с улыбкой положил руку Артуру на плечо.
Потом, прежде чем кто-нибудь из нас успел охнуть, он выхватил из-за пояса нож и приставил Артуру к горлу.
Западня! Артур беззащитен. Кольгрим ухватился за кинжал. Окта взмахнул топором и приготовился дать сигнал войску.
Но не успел Окта издать клич — не успели мы с Каем броситься Артуру на выручку, — как Элла опустил кинжал и протянул его Артуру рукояткой вперед. Потом поднял клинок, зажатый Артуром в руке, и приставил к своему сердцу.
Полное изумление было написано на лицах саксов. Кольгрим и Окта смотрели широко раскрытыми глазами, будто только что видели немыслимое чудо. Да, наверное, так оно и было.
В следующий миг все саксы уже говорили одновременно, трогали Артура и молотили его по спине. Своим простым, хоть и страшным жестом Элла достиг большего, чем дал бы целый день уговоров.
— Я думал, мы осиротели, — шепнул я Каю, вытирая лоб. Кай только хмыкнул и закатил глаза.
Итак, мы сели и начали переговоры. Как и Элла, Кольгрим с Октой приняли предложенный мир, после чего приказали нести еду и вино, и мы разделили трапезу — так саксы показывают мирные намерения.
Когда с этим покончили, Кольгрим встал и объявил — по большей части через Окту, который немного владел нашим наречием, — что устраивает пиршество в честь заключенного мира. Я был в ужасе. Пировать с саксами! Ни за что!
