Как обычно, Кайхур встречал меня на крыльце. Он радостно взвизгнул, спрыгнул и с разбегу врезался головой в колени. Я покачнулся: быстро же он растет, эдак скоро и с ног свалит! Я схватил шенка на руки и закружился. Из дома показался Пелеп. Под носом горе-повара виднелась размазанная сажа.
– Пелеп! – крикнул я. – Ужинать не буду, в гости иду.
– Понятно, – буркнул Пелеп. Голова скрылась за закрытой дверью. Кайхур обнюхал Булгуню, который стоял столбом и во все глаза смотрел на щенка.
– Это же… Это… – прошептал он и поднял на меня круглые от изумления глаза. – Это собака великих Булогов!
– Это моя собака! – ответил я и прижал щенка к груди. – Его из-за моря привезли! А у Фиддала живет сестра Кайхура! – и я кивнул в сторону Фединой двери.
– Сестра, – еще больше изумился Булгуня. Так он и дар речи потерять может. – Сука, да?
– Говори ты толком, Булгуня, что происходит? – притопнул я.
Булгуня немного пришел в себя.
– Предки священной собаки Булогов и впрямь из-за моря. Вот только прошло уже сотни лет, и порода измельчала. Сейчас наши взрослые собаки чуть больше твоего щенка. А ведь ему еще расти и расти! – торопливо поведал приятель. – Жрецы Ксеноса любые деньги заплатят, если… Ну, если твой пес погостит в Конутопе.
– Не отдам! – твердо ответил я и прижал щенка ближе.
Кайхур подтвердил мои слова и звонко гавкнул. Друг обреченно вздохнул.
– Но я подумаю, что можно сделать, – пообещал я, глядя на расстроенное лицо друга.
Вы бы видели, что началось, едва мы вошли во двор к Булгуне! От ароматов стряпни я едва не захлебнулся слюной, еще даже не войдя в дом! Слуги приятеля, толстые, как бабы, хлопотливые, суетливые, бросились зацеловывать хозяина, вернувшегося после трудностей школьного дня. Но увидели Кайхура. Они резко остановились, словно столкнулись с невидимой преградой. Брови толстяков поползли вверх, а жирные лоснящиеся щеки затряслись. Кажется, они готовы рухнуть на колени. Кайхур склонил голову, смешно свесив поломанное ухо, и посмотрел на странных больших людей.
– Любимая собака Ксеноса… – чуть слышно прошептал один из слуг, самый толстый.
– У Фиддала еще и сука есть, – словно невзначай заметил Булгуня.
Он откровенно наслаждался замешательством домочадцев.
Вот теперь слуги впали в ступор окончательно. У одного из них задрожали губы и потекли слезы.
– Так и будем стоять? – ворчливо заметил Булгуня. – Между прочим, я друга на ужин пригласил! А вы что тут устроили? – И приятель грозно (как ему казалось) сдвинул брови.
