.
Верен поднялся с камня, потянулся, и мышцы отозвались тянущей болью. С тех пор, как он обосновался у Ардерика, тело постоянно ныло от упражнений и цвело синяками от пропущенных ударов. Зато держаться против бывалых воинов становилось всё проще, и меч лежал в руке ладно и крепко.
Если всё пойдёт гладко, через полтора месяца они окажутся на Севере. Увидят разорённые солеварни и схватятся с врагами — по-настоящему, на боевых мечах, и никто не остановит бой, чтобы объяснить ошибки и залечить ушибы. Глубоко внутри ворочались тревога и животный страх перед болью и смертью. Но по-настоящему Верен жалел только об одном: что друг не успел из своего Эсхена, где застрял тьма знает зачем, и не разделит с ним испытания и славу.
Лето выдалось дурным, и осень была не лучше — редкую неделю не лили дожди. Плащи, шатры и дорожный скарб намокали сразу как успевали просохнуть на очередном постоялом дворе. Повезло, что каменистый Северный тракт был проезжим даже в межсезонье, и войско уверенно покрывало милю за милей, оставляя позади привычные дубовые леса, уступавшие место соснякам и ельникам. Чем дальше на Север, тем короче становились дни, темнее вечера, толще корка льда на земле по утрам, а Звёздный Ковш поворачивался к горизонту все круче, будто висел в небе на одном гвозде. Месяц назад здесь катились повозки, гружённые солью, красной морской рыбой и горьковатым вересковым мёдом, но сейчас пустынная каменистая дорога вилась и вилась между вековых корабельных сосен. Временами из-за деревьев доносился запах дыма и лай собак, но никто не выходил даже поглазеть, и войско миновало одну невидимую деревню за другой.
Сотник Ардерик ехал впереди, оглядывая с высоты седла стелющиеся под копыта лошади разноцветные мхи и кустарники.
— Могли бы и провожатого послать! — ворчал он. — Заплутать на такой дороге не заплутаешь, а уважение оказать можно было. По императорскому указу же едем!
На свою сотню Ардерик почти не оборачивался. По правую руку от него ехал Верен, и он-то неустанно обшаривал лес намётанным взглядом охранника и часто оглядывался на растянувшееся по дороге войско. Ардерику было достаточно привычного шума за спиной: перестука копыт, скрипа поклажи и негромкого бормотания воинов.
Зима дышала в затылок, оседала утренним инеем на листьях и лошадиной сбруе. Люди Ардерика едва успели отдохнуть после предыдущего похода и собрать урожай на своих землях. Целый месяц путь им размечали числа и названия городов: забрать два десятка воинов в Чернолесье, полтора — в Затонье… Ещё десяток должен был присоединиться в Восточном Хвосте, и там застряли почти на неделю, ругая опаздывающий отряд на все лады. Около десяти человек прибились к войску со стороны, но за дорожными хлопотами не было времени узнать их поближе. За исключением Верена.
