Менестрель перевернул пустую бочку и сел ждать Дракона. Тот вернулся усталым, пахнущим гарью, с выпачканным сажей лицом, тяжело привалился к изгороди и приветственно поднял руку — у него не было даже сил говорить, и юноша понял, что где-то случился пожар.
— Вижу, и без меня справился? — отдышавшись, спросил мужчина.
Менестрель помялся и пожаловался ему на столь бессмысленные, по его мнению, подношения. Дракон их бессмысленными не считал.
— Травы эти — лекарственные, — объяснял он каждую из наречённых юношей «хламом» вещей, — а можно и чай заварить. Камни — чтобы огонь добывать, это кремний.
Насчёт черепа, правда, он хорошенько подумал и не слишком уверенно предположил, что из костей, если их истолочь хорошенько, может выйти что-нибудь полезное. А может, и подшутили крестьяне, намекая на историю с «кладовой на тысячу черепов», которой пугали менестреля: мол, ещё один череп в коллекцию. Юноша при этих словах сильно покраснел.
Как бы то ни было, Дракон остался собранным весьма доволен, и они с менестрелем почти до самой ночи перетаскивали дары в башню, а потом полуночничали запоздалой трапезой: Дракон нарезал окорок, наломал хлеб и накипятил чаю с травами, и проголодавшемуся за день менестрелю казалось, что ничего вкуснее он в жизни не едал.
Двое из Серой Башни и луковый рыцарь
Бывают дни, когда заняться совершенно нечем, — особенно поздние осенние дни в предчувствие зимы, — но именно в эти-то дни непременно что-нибудь да случается.
Зимы в здешних краях не отличались суровостью, разве только утрами трава становилась седой от холодного дыхания ветра да вода подёргивалась тоненькой корочкой льда, похожей на слюду, а в остальном — осень осенью. Снег выпадал редко и надолго на земле не задерживался, тая под пристальным взглядом нахохленного солнца. Было ли то от витающего в воздухе колдовства или по самой природе — неизвестно.
В один из таких дней менестрель, закутавшись в плед, сидел на подоконнике и читал одолженную у Дракона книгу.
Стоит упомянуть, что Дракон попытался поставить на окно решётку, но менестрель тому воспротивился («Да это как в клетке сидеть, нипочём не стану!»), и оба сошлись на компромиссе: Дракон вбил в стену массивное железное кольцо — такое бы и тягловая лошадь вырвать не смогла, куда уж щупленькому человеческому созданию! — и теперь юноша, выглядывая в окно или усаживаясь на подоконник читать, непременно должен был обвязываться верёвкой, что спасло бы его, свались он с башни снова, а Дракону не составило бы труда втащить менестреля обратно.
