Как настойчиво тянется малыш к погремушке, чтобы самому ее потрясти и самозабвенно наслаждается простейшим звуком! Он не хочет смотреть, он хочет быть участником пестушек и потешек, которых так много знали наши бабушки и совсем не знают молодые мамы. Исследования малышом звучащего мира продолжаются еще 2—3 года: посудный оркестр на кухне, деревянные кубики и мебель, пищалки и свистульки, бумага, связки ключей, расчески, мешочек с орехами, куда можно запустить руку и слушать чудесный шорох. Раздражающие взрослых звуки доставляют детям наслаждение, и они готовы упиваться ими бесконечно, особенно если получается ритмично.
Но вот все стучащее и гремящее в доме давно исследовано, и вы замечаете, что малыш не может усидеть на месте, когда звучит подвижная ритмичная музыка: кружится и прыгает до изнеможения, хлопает в ладоши, топает ногами, что-то приговаривает. Он очень любит веселиться вместе со взрослыми. Безотчетная радость ребенка заражает, вовлекая всех в незатейливое музицирование.
Никому и в голову не придет задуматься, отчего такое простое движение под музыку дарит столько удовольствия? Какие такие глубокомысленные цели преследует ребенок, который в бессознательной радости кружится под веселую музыку, пока не упадет? Почему он так безотчетно стремится ко всему, из чего можно самостоятельно извлечь звуки? Для этого ему с одинаковым успехом подходит и концертный рояль, и незатейливая дудочка. Почему человек иногда напевает себе что-нибудь «под нос», а умеющий хоть немного играть на каком-либо инструменте, музицирует в тиши? Для чего, наконец, целые народы собираются в праздники на площади, поют, играют и танцуют ночь напролет, а в наших клубах, не для публики и не для славы, поют и танцуют пожилые женщины? Ответы на все эти вопросы лежат довольно далеко, от поверхностного, «украшательного» представления о назначении музыкальных способностей человека — делать его облик привлекательным и «интересным».
Обратив взор в глубины своих ощущений, взрослый человек обязательно вспомнит хотя бы одно мгновение в своей жизни, когда ему молитвенно и благоговейно хотелось произнести: «Спасибо, музыка, за то, что ты есть, что ты иногда становишься прибежищем моей души, утешаешь ее в горе и умножаешь ее радость. Поэтому я иногда пою, как могу, или пускаюсь в пляс под музыку, хотя совсем не умею танцевать». Эта уникальная человеческая особенность дает нам возможность понять, насколько всеобщей является потребность выражать себя в звуках, дарованная человеку от рождения. Ведь Бог наделил этой способностью каждого, только в разной степени. И дал ее с благой целью. Возможно, одна из сокровенных тайн музыки состоит в «гармонизации души», в таинстве самопознания своего внутреннего мира.
