Помпей Ябурек вопросительно взглянул на своего хозяина и нацелил ружье, так как странное движение толпы показалось ему знаком к нападению. Но от того, что он увидел, вся кровь внезапно прихлынула ему к сердцу.
Вокруг его господина образовалась зыблющаяся, дрожащая газовая оболочка, подобная той, через которую они недавно прошли. Фигура сэра Роджера утратила отчетливые очертания, словно их стер вращающийся вихрь, голова заострилась, и затем он весь стек книзу какой-то растопленной массой, превратившись в светло-фиолетовый конус, размером и формой похожий на сахарную голову.
Глухой Помпей весь затрясся от ярости. Тибетцы все еще продолжали кричать, и он напряженно всматривался в их лица, чтобы прочесть по губам, что они хотят сказать.
Они все время повторяли одно и то же слово.
Вдруг вперед выскочил их предводитель, и все сразу замолчали и, перестав зажимать уши, опустили руки. Как барсы ринулись они на Помпея. Тот принялся без остановки палить из самозарядного ружья по толпе, тибетцы в первый миг растерялись и остановились как вкопанные.
Помпей инстинктивно выкрикнул в их сторону то слово, которое только что прочитал у них по губам:
— Эмэлэн — Эм-эл-эн! — заорал он изо всей мочи, так что его крик громовым раскатом прокатился по ущелью.
Все закружилось у него перед глазами и поплыло, словно он надел сильные очки, земля завертелась под ногами.
Это длилось одно мгновение, затем зрение опять прояснилось.
Тибетцы исчезли, как только что исчез его господин, и перед ним выстроились бесчисленные фиолетовые сахарные головы.
Предводитель был еще жив. Ноги его уже обратились в синеватую жижу, а тело начинало сжиматься; казалось, что человека переваривает какое-то невидимое существо. На голове у него сидела не островерхая шапка, а какое-то похожее на епископскую митру сооружение, из которого смотрели по сторонам, словно живые, желтые глаза.
Ябурек со всей силы саданул его прикладом по башке, но не уберегся от брошенного предводителем в последний момент серпа, который поранил ему ногу.
Затем он огляделся. Вокруг не было ни единой живой души.
Аромат амберий еще больше сгустился и щипал ноздри. Казалось, что он исходит от фиолетовых конусов, которые разглядывал Помпей. Они были совершенно одинаковыми и состояли из светло-фиолетовой желеобразной массы. Отыскать останки сэра Роджера среди прочих фиолетовых пирамид представлялось делом невозможным.
Скрипнув зубами, Помпей пнул предводителя тибетцев в рожу и побежал обратно тем же путем, что пришел. Еще издали он разглядел в траве сверкающие на солнце водолазные шлемы. Он накачал воздухом свой ранец и вступил в отравленную газами зону.
