Он был плотным, на редкость крепко сбитым мужчиной, шести футов двух дюймов ростом, с соломенными шевелюрой и бровями, плоским красным лицом, которое не брал никакой загар, и ясными голубыми глазами, не мутневшими при принятии любых доз виски. Буллен бросил взгляд на причал, на трюм, потом на меня – все с тем же беспричинным неодобрением.
– Как идут дела, мистер? – угрюмо поинтересовался он. – Без помощи мисс Бересфорд уже не справляетесь?
Когда капитан пребывал в дурном расположении духа, то называл меня не иначе как «мистер». В среднем настроении было принято обращение «старший», а при хорошем настроении, которое, честно говоря, редко бывало у капитана, я неизменно именовался «Джонни-малыш». Я был бдителен и пропустил мимо ушей намек на мою некомпетентность. На следующий день он поворчит и сам признается, что был не прав. Всегда так бывало.
– Не слишком плохо, сэр. Небольшая заминка на берегу, – я кивнул в сторону грузчиков, тщетно пытавшихся зацепить стропами огромный контейнер, шесть на шесть футов в сечении и футов восемнадцать в длину. – Мне кажется, докеры Карраччо не очень-то привыкли справляться с такими грузами.
Некоторое время Буллен следил за грузчиками на причале.
– С такой сноровкой и телегу толком не загрузишь, – подвел он, наконец, безрадостный итог. – К шести вы управитесь, мистер?
Песчаную отмель у входа в гавань мы могли пройти только на вершине прилива, в противном случае пришлось бы ожидать еще десять часов.
– Думаю, да, сэр, – и чтобы отвлечь его от неприятностей, я перевел разговор на другую тему: – Что в этих контейнерах? Автомобили?
– Автомобили? Вы с ума сошли? – он скользнул взглядом по беспорядочному скоплению белых домишек города, по крутым темно-зеленым склонам обступавших его холмов. – Да в этой дыре клетку для кроликов на экспорт не смогут сделать, не то что автомобиль. Оборудование. Так по накладным значится. Генераторы, электромоторы, холодильники, кондиционеры. Все в Нью-Йорк.
– Не хотите ли вы сказать, – деликатно уточнил я, – что генералиссимо, успешно завершив конфискацию всех американских сахарных заводов, теперь разбирает их и продает оборудование обратно американцам? Такое вот бесстыдное воровство?
– Воровством называется акт индивидуального незаконного присвоения чужой собственности, – мрачно отчеканил Буллен. – Когда мошенничеством в крупных масштабах занимается правительство, это называется экономикой.
– Генералиссимо и его правительство, должно быть, отчаянно нуждаются в деньгах?
