— Зачем? — я хоть и не понимал её, но на всякий случай поднялся.
Анцилла тоже вскочила и резко махнула рукой:
— Нет! Ванна — бессмысленно. Мы просто дверь выломаем, вот и всё… Что делать? Что делать? Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Она принялась нервно расхаживать из стороны в сторону и бить кулаком о ладонь.
Потом неожиданно остановилась и посмотрела на меня пронзительным взглядом:
— Ты что, и вправду не знаешь, что это за вино? — кивнула она на бутылку.
Я помотал головой.
Герцогиня обречённо вздохнула и плюхнулась в кресло.
— «Чёрное Кардонийское» с Флоры. Сильнейший афродизиак, действует и на мужчин, и на женщин. Купируется универсальным антидотом, которого у нас нет. Кошмар! — всплеснула она руками.
Я потрясённо молчал.
Анцилла вдруг встрепенулась и снова вскочила:
— Так! А ну давай раздевайся!
Сказала и стала решительно расстёгивать пуговицы на блузке.
— Зачем?
— Зачем, зачем… Хочешь, чтоб мы одежду друг другу порвали, когда накроет?
— Нет, не хочу.
— Тогда раздевайся, не спи!
Я тоже принялся раздеваться. Происходящее казалось каким-то сном, наваждением, как в фильме про Шурика.
— Всё! Ща начнётся, — разоблачённая догола лейтенантша метнулась к кровати. — Ну! Где ты там, ёшки-матрёшки?!
Застряв в штанине одной ногой, я запрыгал по комнате и едва не упал. На герцогиню в костюме Евы мне было стыдно смотреть. Не потому что, что она мне не нравилась, а наоборот, потому что нравилась слишком сильно и…
Тут-то меня и накрыло.
Никогда раньше не ощущал ничего подобного.
Это было одновременно и страшно, и восхитительно.
Меня буквально распирало желанием, диким и необузданным.
Я абсолютно точно знал, что если его куда-то не выплесну, то разорвусь на тысячу мелких осколков.
К счастью, объект моего вожделения находился прямо передо мной и, похоже, испытывал то же самое.
Острые коготки вонзились мне в спину, тело забилось в судорогах, и через миг мы просто слились в экстазе, забыв обо всём на свете, разом отринув все имеющиеся в этом мире условности и предрассудки…
Когда всё закончилось, пришло ощущение, как будто я вынырнул из глубины и теперь никак не могу надышаться. Глотаю ртом воздух, а он настолько тяжёлый и твёрдый, что не желает протискиваться сквозь горло в лёгкие, а если и попадает туда, то давит на них как каменная плита. Перед глазами всё расплывалось, в голове стоял гул, кожа горела огнём, в воспалённом мозгу мелькали «живые» картинки…
Вот я стою у стены, передо мной десяток бойцов с лучемётами. Они вскидывают оружие. Слышится команда «Огонь!»…
