Последнего пришедшего с Горвием стражника «третий» великодушно оставил мне.
Несчастный попытался было изобразить клинком какие-то фехтовальные комбинации, но не преуспел. Удар лопатой наотмашь выбил всю дурь из его глупой башки вместе с мозгами.
В ту же секунду в уже развернувшееся месилово включились ещё четверо — условно свои, из других кудусов, до этого мига мирно выпивающие и закусывающие и не обращающие никакого внимания на «шалости» балахонистых. Зато теперь, в полном соответствии с традициями — «Наших бьют!» — решившие поучаствовать в потасовке.
Против шести настоящих бойцов у десятка «шершавых» не было ни единого шанса. Побоище закончилось через минуту. Жирную точку поставил вонзившийся в оконную раму топорик. Повисшая на одной петле створка жалобно звякнула.
Хрустя сапогами по стеклянным осколкам, Гас подошёл к окну, выглянул наружу, затем выдернул из рамы топор и досадливо сплюнул:
— Ушёл гадёныш!
Один балахонщик и вправду сумел спастись. Бросил своих дружбанов, выпрыгнул через окошко на мостовую и скрылся в переплетении улиц. И это было хреново. Казармы «шершавых» и стражников располагались всего в двух кварталах отсюда…
— К своим побежал, — процедил сквозь зубы один из «убийц». Кажется, его звали Жуст, мечник из кудуса Лигелия. — Минут пять туда, минут пять обратно, да столько же там. Толпа набежит, будь здоров. Что будем делать, парни?
С нашей стороны потерь не было. Но это уже не играло никакой роли. Сбежавший действительно мог привести подмогу и достаточно скоро. Мало того, сейчас против нас работало не только время, но и закон. Убитого старшего надзирателя на «шершавых» не спишешь. Стражника тоже. То, что обоих прикончил я — свои об этом не скажут, но вот свидетель… Эх! Жалко, что Гас его не достал, промахнулся…
— А хозяин-то тоже… того, — сообщили от стойки.
Я подошёл ближе. Хозяин заведения сидел на полу со стрелой в горле, привалившись к винному шкафу, остекленевшие глаза смотрели куда-то вбок. Мне было его совершенно не жалко. А вот несчастную Нэру — наоборот. Её окровавленное, истерзанное «шершавыми» тело продолжало лежать на столе, только задранную вверх юбку кто-то уже успел опустить, чтобы прикрыть ноги и прочее.
— Как настоящий мужик умерла… Уважаю, — тихо проговорил Гас, остановившись перед убитой. После чего, дёрнув плечом, принялся деловито обыскивать, и если надо, то добивать валяющихся тут и там балахонистых.
— Так что будем делать-то? — повторил свой вопрос Жуст, когда шмон завершился.
