— Подтверждаю, конечно, — пожал я плечами. — Я это и не скрывал никогда.
— Дрался и проиграл, — уточнил Горвий.
— Всё верно. Всё так и было.
Несколько секунд надзиратель смотрел на меня испытующе и, наконец, выдал:
— Час назад тело Барзиния обнаружили возле старого кладбища. Он был убит. Вместе с ним убили и двух его телохранителей.
Паорэ негромко ойкнула и прикрыла ладошкой рот.
Горвий не обратил на неё никакого внимания. Он продолжал смотреть исключительно на меня,
— Ну, убили, и что? Я-то тут причём? — состроил я удивлённую мину.
— При том, что Барзиний тоже был здесь и ушёл отсюда не позже половины двенадцатого.
— Барзиний был здесь?! В этой комнате?! — на этот раз мне даже не понадобилось играть, мой оппонент сам подставился. Поняв это, он дёрнул недовольно щекой и нехотя пояснил:
— Нет. Он отдыхал в соседнем крыле, и мы подозреваем: ты мог его видеть. А увидев, задумал недоброе, дождался, когда он уйдёт, потом незаметно вышел следом за ним, догнал и убил.
Я засмеялся и поднял примирительно руки:
— Простите, господин надзиратель, не удержался. Просто это и вправду смешно. Я ведь пришёл сюда развлекаться, а не убивать. И я понятия не имел, что господин Барзиний тоже трахает здесь какую-то шлюху…
— Сволочь! Гад! Я убью тебя! — внезапно закричали от двери срывающимся голосом.
Я повернулся на шум.
Сразу трое «шершавых» с трудом удерживали четвёртого, который, похоже, рвался ко мне, чтобы… Хм, а рожу-то он нафига так накрасил? Ну, прямо как баба…
— Успокойся, Рунна́н, — бросил, вставая, Горвий. — Тут уже ничем не поможешь. Смирись.
«Шершавый» с накрашенной мордой ещё пару раз дёрнулся, но потом вдруг обмяк, всхлипнул и… разрыдался… Охранники вывели его в коридор. Честно сказать, я ничего не понял.
Господин надзиратель тем временем дошёл до двери, затем неожиданно обернулся и ткнул в меня пальцем:
— Если расследование покажет, что ты соврал, с тебя сдерут кожу. Живьём.
Сказал и перевёл взгляд на Паорэ:
— А тебя, если выяснится, что ты его покрывала, сварят в кипящем масле.
Дверь затворилась.
Я задвинул щеколду. Вздохнул.
Паорэ так и продолжала сидеть на краю кровати, прижав к груди смятую тунику. Судя по её лицу, она вот-вот была готова расплакаться.
Я подошёл к ней, сел рядом, обнял.
— Я не хочу, чтобы меня сварили… — пролепетала она с дрожью в голосе.
— Не бойся. Ничего они с нами не сделают.
— Ты думаешь?
— Ну, конечно. Мы же ни в чём не виноваты, ведь так?
— Так.
— Ну, значит, нечего беспокоиться, — я притянул её ещё ближе к себе и, чтобы окончательно закрыть скользкую тему, небрежно поинтересовался. — Слушай, а что это за придурок, который тут на меня бочку катил?
