Кровь мусорщиков | страница 38

Я нахмурилась.

— Значит, этот выстрел вызовет особо крупный взрыв?

— Да. Выстрел энергетическим импульсом в батарею приводит к мгновенной перегрузке. За ней должен произойти взрыв, и появится пламя, от которого загорится весь дом.

— Пламя? — с сомнением повторила я.

— Я знаю, ты боишься огня, Блейз. В прошлом я пытался уберечь тебя от него, но теперь ты не просто моя дочь. Ты мой заместитель и однажды сменишь меня на посту лидера альянса. Когда от твоих решений зависит жизнь людей, ты не можешь позволить себе замирать от страха.

— Не думаю, что когда-нибудь перестану бояться огня, — сказала я.

— Я говорю не об избавлении, а об умении продолжать действовать перед лицом своего страха.

Я продолжала колебаться.

— Если хочешь, я сам подожгу это здание.

Я вздохнула.

— Нет. Ты прав, я должна посмотреть в лицо своему страху.

Я легла на землю и неохотно поползла вперед.

— Ты должна плотнее прижиматься к поверхности и двигаться быстрее, — критически заметил Доннел. — Больше пользуйся локтями.

Я попыталась прижиматься плотнее, но этим только замедлила свое продвижение. Наконец, я добралась до стены, осторожно поднялась и направила указательный палец правой руки на энергетический блок. Поскольку это было не живое существо, мне пришлось отдать оружию приказ о фиксации на цели.

— Стреляю, — предупредила я, выпустила импульс и рухнула на землю.

Как только я ударилась о нее, послышался громовой взрыв и небо наполнилось пламенем.

Я лежала, плотно прижавшись к земле, прикрыв голову руками и крепко зажмурившись.

— Блейз, все в порядке? — спросил голос Доннела.

Похоже, физически я не пострадала, боли от ожогов не ощущалось, но я застыла от ужаса. Закрытыми глазами я не могла видеть пламя, но чувствовала запах и вкус дыма и слышала рычание огня.

— Блейз? — вновь позвал меня голос Доннела уже ближе, а затем его рука коснулась моей. — Не надо бояться. Мы здесь в полной безопасности.

Я пыталась заговорить, но не могла выдавить ни звука. Я чувствовала себя ребенком, захваченным лондонским пожаром. Слышала крики матери и приказ брата бежать. И вновь меня накрыло странное чувство. Тогда в Лондоне произошло нечто нелогичное.

— Блейз, мне становится страшно, — сказал Доннел. — Пожалуйста, поговори со мной.

Доннелу становится страшно? Он заставил меня поджечь мир, а теперь жалуется на страх? Охваченная бешенством, я открыла рот, чтобы предложить ему осквернить себя, но вовремя проглотила ругательства.

Я уже кричала эти слова отцу. Через две недели после нашего прибытия в Нью-Йорк мой брат стал предателем, взорвал главный ретрансляционный центр города и ушел навсегда. Затем между Доннелом и мной произошел ужасный спор, а благодаря Ханне, старавшейся расширить трещину между нами, мы за шесть лет превратились в чужаков. Сейчас мы лишь начали восстанавливать отношения, и я не осмелилась ругаться на него, как тогда, но не могла полностью сдержать гнев.