— Помогите!
Этот плачущий женский голос послышался мне, или я спал.
— Спасите! — снова на истерической ноте прозвучало в моих ушах.
Я сначала думал, что это сон или иллюзия моего воображения, но затем я решил прислушаться еще раз. Потом лишь могильная тишина и больше ничего.
— Тук-тук!
Снова звук, этот звук напоминал мне удар молотком по дереву. Я решил снова прислушаться, но увы, снова гробовая могила.
— Тук-тук! Тук-тук! Выпустите меня, скоты! Гады! Сволочи! — Это я уже слышал, пробудившись от дремоты.
Крик напоминал мне женское первое сопрано. Но он был переломлен, и, скорее всего, все было с хрипотой и на истерической ноте. Наконец-то я открыл глаза. В этот раз я уже не жмурил их, потому что они быстро привыкли к яркому ртутному свету. Мои руки так и болтались, как два гнилых каната. Взглянув вперед, я увидал огромный, покрытый лаком, с хромированными ручками гроб. Он стоял напротив меня, и в нем, судя по голосу, была женщина.
— Кто вы? Как вас зовут? — я решил познакомиться, задав сразу два вопроса.
— Что? — переспросила она хриплым, осипшим голосом.
— Кто ты такая?! — восклицая, осведомился я.
Или она меня не услышала, или дверь, скрипя петлями, заглушила мой голос. Дверь мгновенно закрылась с грохотом, и я снова начал слышать эти шаркающие шаги безумия наступающей смерти или пытки.
— Мне страшно, — голос девушки прорезался, но очень слабо и почти не слышно.
Она появилась, в черном плаще, капюшон был откинут назад. На лицо было страшно смотреть: взгляд выражал власть, желваки на лице вздулись — как наполненные мешки гноя. Лицо было напряжено, и на шее натянулись едва просматривающиеся жилы. Она, шаркая, подошла ко мне. И молча поставила около меня пластиковую бутылку с водой. А затем, не говоря ни слова, развернулась и ушла. Как только дверь захлопнулась, и ее шаги затихли, я решил продолжить знакомство.
— Тук-тук! Тук-тук! — снова резкие удары забарабанили по крыше гроба.
— Успокойся! — закричал я. — Остановись!
Она меня проигнорировала и начала стучать сильнее. Удары звучали, как барабанная дробь.
— Хватит! — снова выкрикнул я. — Я тебе не враг!
Она меня услышала, потому что она вдруг остановилась и прислушалась, но больше всего меня убивала умиротворенность и жара, которая просто достала.
— Как тебя зовут? — задал вопрос я.
— Ольга, — твердо подчеркнула она.
— Орловская? — поинтересовался я.
— Да, а откуда ты знаешь? — удивилась она. — И кто ты такой?
— Я Климачев Владимир Александрович, и она уже убила на моих глазах прокурора и судью.
