– Ты будешь вставать? – спросил Аркадий.
Она пожала плечами.
– А смысл есть?
– Ну, если ты не собираешься использовать кровать в качестве туалета, то смысл, конечно, есть, – сказал муж самодовольно.
Ульяна резко села, поискала глазами, чем в него можно запустить. Под рукой оказался телефон, но она не решилась. А вообще Аркадий был прав. Сходить в туалет ей бы не помешало. И почистить зубы. Вкус во рту был отвратительный. «Как у Ефима», – мелькнула безумная мысль.
– Уля, послушай, – сказал Аркадий примирительно. – Если мы будем ссориться и огрызаться, ничего хорошего из этого точно не выйдет.
– Это ты огрызаешься. Говоришь мне гадости!
– Я на взводе, пойми.
– А я нет?!
Аркадий сел на кровать.
– Давай попробуем не ругаться?
– Ну, давай попробуем, – равнодушно согласилась Ульяна.
– Мир?
– Не совсем. Помириться мы не можем, пока в квартире, в нашей жизни присутствует чужой человек. Хотя назвать его человеком я могу с большой натяжкой. Пока ситуация не разрешится, о мире не может быть и речи. Но ругаться нам действительно не стоит. Да и всё равно на тебя это не действует. Только мне лишние нервы.
Ульяне показалось, что её голос звучит откуда-то с потолка или из-под кровати.
– Что ж, остановимся пока на этом, – сказал Аркадий прохладно. Но тут же смягчился, о чём-то быстро подумав. – Ты встань, умойся, чаю попей. А мы с Ефимом в комнате посидим, чтобы тебя не смущать.
Ульяна хотела ответить, что новый жилец её не смущает, а пугает, злит и портит жизнь, но решила, что толку от этого не будет. Аркадий снова взбесится, и они начнут ругаться, выговаривая друг другу одно и то же, в пятидесятый раз.
– Хорошо, – сказала она.
Аркадий вышел из комнаты, а Федя зашёл и запрыгнул на кровать. Ульяна достала из шкафа чистое полотенце и забросила на плечо. После туалета и ванной она сидела на кухне у окна и дожидалась, пока закипит чайник. В квартире было тихо. Казалось, что кроме неё никого больше нет. Ей понравилось чувство одиночества. Она даже успела немножко им насладиться, но тут Аркадий появился на кухне.
– Я вот что сказать забыл. Я звонил Игорю Ивановичу.
Засвистел чайник. Ульяна погасила конфорку, опустила в чашку пакетик «Липтона» с жёлтым ярлычком, залила кипятком.
– Он, оказывается, ушёл из диспансера, теперь занимается частной практикой, – продолжил Аркадий. – В принципе, он готов тебя принять. Но он сказал, что вам надо созвониться. Позвонишь ему?
– Позвоню, – ответила Ульяна.
Послышались шаркающие шаги, потом хлынула вонь. На кухню, почёсываясь, подёргиваясь, шмыгая носом, вышел Ефим.
