– И как вы это объяснили?
– Общество никогда не давало им выбора. Их ругали, стыдили, исключали из школ, ставили на учеты во всевозможные диспансеры, проводили другую работу, которую принято называть воспитательной. А я предложил им выбор: или они обретут свое место, в котором смогут реализовывать себя, сохранив человеческое обличье, или продолжат резать вены, экспериментировать с наркотиками и алкоголем без всяких шансов быть услышанными. Понимаете, я не навязал выбор, я дал право сделать его самостоятельно. И был понят. Теперь мне даже не надо следить за порядком – ребята сами друг за другом присматривают.
– Спасибо, господин Таэрдос. У меня еще много вопросов, потому что я по-человечески восхищаюсь тем, что вы делаете. Но, к сожалению, время репортажа очень ограниченное. Надеюсь, редакция запланирует еще сюжет. Госпожа Тариэн, ваша очередь.
Женщина робко посмотрела в сторону камеры.
– Госпожа Къерэн, могу ли я вас попросить не указывать мое имя в титрах? Я согласилась на интервью только ради господина Таэрдоса.
– Может, ваши племянники тоже бы согласились поучаствовать? – немного заискивающе спросила Глэсса.
– Нет, это невозможно.
– Ну хорошо, – с сожалением вздохнула Глэсса. – Но мне кажется, если бы телезрители узнали, что клуб «цитадель» помог детям самого Агнеды Рукволы…
– Даже не вздумайте! – От робости госпожи Тариэн не осталось и следа, в голосе послышался металл. – Мой зять не пользовался популярностью во многих кругах, но могущественные покровители у него были! И они уничтожат любого, кто попробует навредить детям Агнеды. Даже передачу центрального канала могут закрыть, и вы это знаете.
Глэсса знала и поэтому спорить не стала. Еще раз вздохнув, она приступила к интервью:
– Госпожа Тариэн, расскажите, как клуб «Цитадель» помог вашим родным?
– Мои племянники – сироты. Они потеряли обоих родителей в раннем детстве. Я их воспитывала и пыталась восполнить потерю отца и матери, как умела. Но дети попали под дурное влияние и стали неуправляемыми. Оба бредили кэльвой и мечтали ее достичь. Они добывали наркотические вещества, голодали неделями, дважды пытались себя убить. Не помогали ни психологи, ни психиатры. Я уже отчаялась и не представляла, что делать, когда кто-то из знакомых позвал детей в «Цитадель». Я даже не сразу узнала об этом, просто заметила через некоторое время, что поведение обоих разительно изменилось в лучшую сторону.
– И как же оно изменилось?
– Дети закончили школу. Пусть совсем не блестяще, но важен сам факт. В этом году мы с господином Таэрдосом даже убедили их поступить в один из престижных университетов в Антарионе.
