– Значит, вы невнимательно прочитали. Вот, – указательный палец дознавателя уперся в руну в самом конце текста.
Присмотревшись, Тарус с трудом подавил возглас изумления – да, это она, древняя и бессмысленная руна, о которой ходило больше всего легенд и которую изучали только исследователи мифологии времен Вальдераса да шарлатаны, зарабатывавшие на разного рода гаданиях…
– Не может быть… Всадник… Но… Я не знаю, чем это объяснить… – Тарус теперь гораздо внимательнее вчитывался в текст. – Я даже не знаю, как эта руна связана со всем написанным, она здесь совсем лишняя и… и как будто Фельтауз ее взял и приписал просто для красоты, она даже к тексту отношения не имеет! Здесь речь вообще о другом…
– Именно. Не могли бы вы взглянуть на копии работ других ученых?
– Они тоже пропали?
– Просто посмотрите. – Олдер протянул скрепленные страницы.
Тарус листал – и не верил глазам: перед ним были две недописанные статьи, и обе заканчивались совершенно бессмысленно, на полуслове – и приписанной зачем-то руной Всадника.
Одна работа вызвала особый интерес Таруса: по безапелляционности и страстности утверждений он узнал стиль своего великого наставника – Агнеды Рукволы, пропавшего девятнадцать лет назад, через год после открытия предполагаемой Ксантии. В то время сам Тарус еще учился на первом курсе Сайтэррского аэдического университета имени великого стратега Каоры Риццу и даже не надеялся стать мастером-аэдом. Агнеда был легендой при жизни, а уж его исчезновение обросло множеством слухов, мифов и домыслов. Но вот он, Тарус, держит, если верить дознавателю, последнюю статью профессора, которую в публикациях никогда не видел… И в конце этой статьи великого аэда – бессмысленнейшая из всех существующих рун…
Олдер Мао с пониманием смотрел на ошеломленного ученого.
– Обе работы никогда не публиковались, так как не закончены, – пояснил он после некоторой паузы, – но вы ведь наверняка узнали авторов, не так ли?! Вы помните, что с ними произошло?
Тарус только ошеломленно кивнул. Автором второй статьи был лучший друг Агнеды, Оруба Матар, пропавший без вести через два года после исчезновения Агнеды. И теперь – Фельтауз…
– У нас с вами очень схожая работа, господин Силлагорон. Мы ищем и находим закономерности, – сказал Мао, как будто подслушав его мысли. – Только вы их ищете в комбинациях дхарм, рун и чувств, а я – в событиях человеческой жизни. Вы лучше меня знаете пропавших как ученых. Было ли что-то общее в их научных интересах помимо того, что все неожиданно завершили свои труды руной Жнеца?
