Да и вообще, на улице не было никого.
Лишь пустые коробки обветшалых домов, лишь грязные мусорные баки – вдали.
Вдруг от одного из них – отделилась тень… направилась в мою сторону. Какой-то здоровый мужик, с обмерзшим лицом подошел к остановке тоже и стал пристально рассматривать меня.
Я насторожился.
Прошло десять минут, двадцать…
Повернутся и пойти обратно домой я не мог, так как не хотел поворачиваться к нему спиной.
А он, поняв что я догадался об этом, вдруг стал ходить вокруг меня кругами. Все время пытаясь зайти мне за спину..
То справа… то слева…
Но не тут то было.
Я успевал повернутся к нему лицом. Лишь судорожно сжимая при этом в кармане – связку ключей… что-бы кулак мой стал сильнее.
Ибо пальцы мои – слабые… привыкли лишь на клавиатуре клавиши нажимать.
Его лицо становилось все мрачнее и суровее, а глаза, направленные на меня – сузились. Внутреннее напряжение доходило до предела.
Наступало время развязки.
Наконец поняв, что что у него ничего не получится, он остановился.
Минут пять мы стояли, в снежной пыли, обдуваемые холодным ветром, глядя друг на друга. наконец он вдруг сделал шаг прямо на меня.
От неожиданности я судорожно дернул рукой и выронил ключи – они провалились куда-то в штанину.
А дальше, случилось нечто неожиданное… вместо того что-бы бить меня и выворачивать карманы с неподвижно лежащего тела – мужик раскинул руки – стал приседать, подпрыгивать и плавно кружится вокруг меня. Кажется он танцевал.
Я не верил своим глазам, но он действительно танцевал – иногда приседая и вставая, кружился по кругу. Кажется этот танец назывался краковяк.
А мужик изображал лебедя.
– Красиво получается – Растерянно пробормотал я. Даже забыв об трамвае.
Наконец я все вспомнил л что правительство выпустило всех больных из психбольницы. По причине что в стране происходит медицинская реформы ("медреформа").
Честно говоря, я не знаю какая была ее цель, но после этого – финансирование медицины уменьшилось вдвое. А заодно – с улиц исчезли все кареты скорой помощи.
Немного успокоившись я покачав мужику головой (мол, в восторге как он чудесно танцует), осторожно повернулся к нему спиной и поплелся домой.
Через двадцать метров – обернулся.
Нет. Он не пошел за мной следом.
Лишь все также танцевал на пустой остановке.
Но все равно – день был паскудным.
Ноги еле двигались, а встречный ветер просто рвал мои глаза на куски так что я ничего не видел.
Лишь вспоминал обратную дорогу домой – по памяти.
