А вскоре приехал дядя Коля. Но прожил он не неделю, а всего лишь один день. Потому что на второй день Вовкина мама обнаружила его на Вовкиной кровати – только не пугайтесь, мои маленькие читатели и читательницы, – без признаков жизни.
Ну-у, тут та-а-акой переполох начался – почище того, когда лягушонок в папину тарелку с супом запрыгнул.
Вызвали, конечно, «скорую».
Тетенька-врачиха осмотрела дядю Колю и говорит:
– Его гадюка укусила.
– Какая еще гадюка? – изумляются папа с мамой.
– Самая что ни на есть ядовитая, – отвечает тетенька-врачиха и тычет пальцем в дядиколину шею. – Видите, след от укуса.
– А откуда у нас в квартире могла взяться гадюка? – недоумевают мама с папой.
– Ясное дело, откуда, – говорит Капа и этак хитренько на Вовку поглядывает.
Вовка-то тоже сразу понял – откуда. Это его лучшая подруга Машка гадюкой оказалась.
– Сейчас составим акт о смертельном укусе, – деловито сказала врачиха.
– Подождите, подождите, – закричал Вовка. Он вспомнил, как на уроке зоологии учительница рассказывала, что при укусе ядовитой змеи надо быстренько высосать у укушенного из ранки яд.
И Морковкин, не откладывая дело в долгий ящик, присосался к дядиколиной шее и высосал из ранки весь яд своей лучшей подруги Машки. И сплюнул этот яд на пол.
Дядя Коля сразу же порозовел и открыл глаза.
– Феноменально, – поразилась тетенька-врачиха. – Да тебе, мальчик, прямая дорога в мединститут.
А дядя Коля прямо-таки весь сияет от радости. Еще бы ему не сиять – считай, с того света вернулся.
– До свидания, до свидания, – говорит сияющий от радости дядя Коля – папе, маме, Вовке и Капе, – я поехал домой.
– Николай, ты же хотел у нас недельку погостить, – напомнила сестра брату.
– Дела, дела… – засуетился дядя Коля и, скоренько собрав свои вещички, был таков.
А Вовка вернулся в свою комнату и сказал своей подруге Машке:
– Эх, Машка, Машка, я-то думал, что ты безопасный ужик, а ты, оказывается, гадюка опасная. Ну зачем ты дядю Колю укусила?
Машка, виновато отвернув свою змеиную головку, молчала. Говорить-то она не умела. А если б умела, то рассказала бы, что перепутала дни недели – она-то думала, что дядя Коля в среду приедет, а он во вторник прикатил. И Машка, как обычно, выползла ночью из своей коробки по комнате прогуляться, а нагулявшись, тоже как обычно, заползла на кровать и обвилась вокруг Вовкиной шеи.
А это оказалась вовсе не Вовкина шея, а – дядиколина. Машка от такого сюрприза так растерялась, что от растерянности раскрыла свой рот, а потом, от растерянности же, его закрыла, прокусив слегка дяде Коле шею своими ядовитыми зубами.
