— Понимаю, — кивнул Вулф. — То есть вы не решились положиться на заявление супругов Таттл?
Буль улыбнулся:
— Вопрос сформулирован некорректно. Я положился на их слова в той же степени, что и вы на мои показания. Я все тщательно проверил. Скажем, просто я действовал основательно.
— Отличная привычка, я страдаю точно такой же. Не возникло ли у вас — беспричинного либо на основании каких-то, скажем, незначительных деталей — подозрения, что кто-нибудь мог воспользоваться болезнью вашего пациента с целью его физического устранения?
— Нет, я все как следует проверил.
Вулф опять кивнул головой.
— Хорошо.
Он глубоко вздохнул, чтобы приготовиться к физической нагрузке, и повернул голову к мисс Гоэн.
Все это время она сидела, гордо выпрямившись, подняв голову и положив руки на колени, и все это время я любовался ее профилем. Вряд ли на этом свете много подбородочков, которыми можно любоваться и в фас, и в профиль.
Наконец Вулф выговорил:
— Всего один вопрос, мисс Гоэн, от силы два. Вы согласны со всем, что рассказал доктор Буль? Это не противоречит тому, что известно вам?
— Да, я согласна. — Голос у нее был с хрипотцой.
— Я так понял, что, когда все ушли в театр, Пол Файф стал приставать к вам со своими знаками внимания, но вы их отвергли. Так?
— Да.
— Это повлияло как-то на выполнение ваших обязанностей? Помешало вам надлежащим образом заботиться о пациенте?
— Нет. Пациент получил снотворное и находился в состоянии глубокого покоя.
— Можете ли вы предоставить какую-нибудь дополнительную информацию или прокомментировать то, что было здесь сказано? Дэвид Файф просил меня установить, требует ли смерть его брата и обстоятельства, связанные с нею, специального полицейского расследования. Можете ли вы сообщить мне что-нибудь способствующее решению этой задачи?
Она стрельнула глазками в сторону Буля, потом ее взгляд опять вернулся к Вулфу.
— Нет, — промолвила она и встала. Естественно, сиделка должна уметь встать со стула и не разбудить при этом полдома, но Энн Гоэн не встала, а прямо-таки вознеслась. — Это все?
Вулф промолчал, и она направилась к выходу. Буль поднялся с кресла. Когда она уже была в дверях, Вулф дал о себе знать, голос его утратил послеобеденную вялость:
— Мисс Гоэн, минуточку! — Она обернулась. — Прошу вас, присядьте.
Секунду она колебалась, нерешительно посмотрела на Буля, потом все-таки вернулась:
— Еще что-то?
Вулф искоса глянул на нее и повернулся к Булю:
— Мне еще раньше следовало спросить вас, почему вы, собственно, привели сюда мисс Гоэн. На первый взгляд, это совершенно излишне: вы прекрасно знаете все обстоятельства дела, вы располагаете всеми полномочиями и готовы к беседе со мной. Кроме того, вы тем самым втягиваете девушку в весьма щекотливое дело, что с вашей стороны не совсем красиво. Так что логично предположить, что вы ожидали от меня такого вопроса, на который сможет ответить только она. Совершенно очевидно, что я такого вопроса не задал, но тем не менее немножко выбил мисс Гоэн из колеи. Когда я спросил, не может ли она сообщить мне что-нибудь новенькое, она первым делом посмотрела на вас; из этого следует, что она что-то скрывает, причем вам известно, что именно. Мне нечего предложить вам, нечем пригрозить, но вы пробудили мое любопытство, и я просто обязан удовлетворить его. Может, для всех нас будет лучше, если вы сами сделаете это, а?
