— А все-таки, кто же такой Бог? Потому что тот Человек был Сыном Бога.
— Бог сотворил мир, Он создал все, что ты видишь, — ответил капитан, запинаясь. — Теперь, говорят, Он управляет всем, хотя и невидим для человеческого взгляда.
— Он жив? — спросил Эрик.
— Он не может умереть.
— Где же Он?
— Говорят, что везде.
— Я не понимаю, где небо, там, наверху? Я в этих листках прочитал, что Иисус ушел на небо и сел рядом с Богом. Я слышал, как кто-то говорил: „Хорошо, что есть небо“. Я спросил папу, что это значит, а он сказал, что небом называется та атмосфера, которая находится над нами. Так где же Бог?.. Как мне хочется все узнать! Вы думаете, что Иисус и теперь жив? Это ведь так чудесно! Они убили Его — это ужасная история, я так плакал... Я никак не ожидал, что может быть такой хороший конец! После того, как Его похоронили, Он опять ожил! Мне так не хочется, чтобы Он опять умер! Скажите, давно написана эта история?
— Нельзя задавать несколько вопросов сразу, дитя мое. И потом, зачем ты так волнуешься? Нет на этом свете ничего, о чем бы стоило так волноваться!
— Но это касается другого света, и о нем-то я и хочу знать. Есть ли действительно другой свет? И как нам туда попасть? Там ли Христос? О, капитан, скажите мне, если знаете!
Маленькая ручка Эрика поднялась к глазам, но не смогла скрыть катившихся слез.
— Хорошо, Эрик, — сказал он, — я расскажу тебе, что мне говорили. Слушай.
Медленно, с расстановкой, припоминая давно забытое и черпая силу и вдохновение в пристальном взгляде Эрика, капитан Грахам передал ребенку старую повесть. Сперва несколько слов о сотворении мира, потом о грехе, проникнувшем в райскую обитель, о плане спасения и возможности участия в будущей жизни. Эрик иногда прерывал его, задавая вопросы, требовавшие объяснения.
Время прошло быстро. Няня уже шла к ним, готовая забрать Эрика.
— Как это мило с вашей стороны, что вы так много занимаетесь с Эриком, — сказала она, — он так редко бывает разговорчив с другими. Это удивительно замкнутый ребенок!
— Капитан Грахам, вы будете здесь завтра?
— Наверное, буду.
— Я дома все хорошенько обдумаю, что вы мне рассказали. Но мне очень многое непонятно.
— Смотри, чтоб не лопнула твоя голова! Я думаю, в ней теперь слишком много мыслей.
Когда кресло с больным уехало, капитан Грахам встал на ноги, усмехнулся и сказал про себя:
— Вот удивились бы мои друзья, если бы взглянули на меня, как я тут проповедую... Что ж, и проповедовать будем...
