Христовы колокольчики | страница 25

Сняли Его с креста, — продолжал Адя, — и положили в саду в пещере, привалили большой камень и даже запечатали царской печатью! И солдат поставили караулить. Все было спокойно два дня, а на третий день сделалось землетрясение, камень отвалился, печать сломалась, а солдаты повалились на землю, как мертвые. Знаешь почему? Иисус Христос ожил! Он опять пришел к Своим ученикам. Они Его видели и разговаривали с Ним. Он больше умереть не может! Иисус еще сказал, что все мертвые оживут и тогда смерти не будет совсем. А дьявол будет брошен в огонь: это случится, когда Иисус вернется снова на землю.

Ученики видели, как Он поднимался на небо. Как это чудесно! Все оживут и мы будем такими, как Он! Это очень хорошо, няня, что мы будем всегда жить, правда? Ты рада? Ученики тоже были рады и стали другим говорить об этом. И за это их били и в темницу сажали. Ты думаешь, они плакали? Нет! Они радовались, что страдают за Иисуса Христа, которого они так любили. Я тоже крепко-крепко люблю Иисуса!

Таким образом лекция за лекцией передавалась няне.

Однажды у Дементьевых обедали гости. Вместе со взрослыми за столом сидели и Адя с Микой. Кто-то из гостей рассказывал про одну старую даму — общую знакомую. Ей доктор сказал, что ее болезнь неизлечима и она скоро может ослепнуть. Сидящие за столом сочувствовали ей и очень жалели больную. Адя не выдержал и неожиданно для всех выпалил:

— Если бы она попросила Иисуса Христа, то Он сделал бы ее зрячей!

Гости расхохотались, а отец покраснел. Виктору Александровичу было стыдно и он очень рассердился на Адю. Он, ничего не сказав, встал из-за стола, взял Адю за руку, вывел в другую комнату и сказал:

— Сколько раз я тебе говорил: не болтай пустяков, а ты не только перед домашними не молчишь, а еще перед посторонними меня так конфузишь!

С этими словами Виктор Александрович открыл дверь темного чулана и, толкнув туда Адю, запер его на ключ.

Вернувшись, отец сказал:

— К моему великому сожалению и досаде, он достал, наверное, какую-то книжонку и начитался ее. А так как он сильно впечатлительный, то теперь сильно поглощен этим. Такая досада! Весь мой план воспитания разбит...

— Но вы строгими мерами, грозами и запрещениями сделаете его мучеником и уж нисколько не разубедите его! Самое лучшее — отнестись к этому увлечению равнодушно. Поверьте, он сам скоро забудет. Что-нибудь новое заменит мальчику это увлечение, а потом он сам будет над собой смеяться.

Такого рода рассуждения велись по поводу Адиной выходки за столом.