Пока Адя говорил, отец взволнованно ходил по комнате из угла в угол, дергал свои усы, нервно кусая губы, не зная, как надо поступить. Боясь неправильно поступить с сыном, он решил не торопиться.
Когда дети пошли спать, Виктор Александрович подошел к своей жене и спросил:
— Рая, откуда он это узнал, кто ему сказал?
— Я сама удивляюсь и не могу себе представить, откуда у него такие сведения, — ответила Раиса Ивановна.
— Ты не думаешь, что это няня ему сказала?
— Няня не скажет такого. Ты слышишь, что он так говорит, будто учился у законоучителя.
— Не ходит ли священник сюда? — догадывался Виктор Александрович.
— Да что ты! Церковь от нас семь километров, а если думать на учителя, то его нет здесь теперь: он уехал на лето, — объяснила Раиса Ивановна.
— Одно остается думать, что он достал где-то книжку. Теперь он научился читать и трудно его уберечь. Посмотри, нет ли какой книжки в его вещах. Во всяком случае, это очень неприятные новости для меня, — со вздохом проговорил он. — Весь мой план воспитания испорчен...
Никакой книжки у него не нашлось. Виктор Александрович попробовал разубедить мальчика и представить все то, что он узнал, как старую басню. Он стал рассказывать ему мифологию, думая отвлечь его; говорил, что люди прежде верили в разных богов, но с распространением образования все это бросили.
Но Аде очень нравилось то, что говорил Варфоломейка. Какой-то внутренний голос ему шептал, что этому нужно верить.
Однажды Адя сказал няне:
— Варфоломейка намного больше знает, чем ты, няня, и чем папа, и чем мама!
— Какой Варфоломейка? — удивилась старушка.
Мика при этой выходке Ади даже присел, захватив ручками колени, и широко улыбнулся. Он, смотря на Адю, как бы говорил:
— Проговорился.
А Адя страшно испугался того, что он сказал. Немного погодя, он подошел к няне, обнял ее, спросив:
— Няня, ты меня любишь?
— Кого же я люблю, как не тебя? — спросила вместо ответа няня.
— Если ты меня любишь, то не говори никому про Варфоломейку!
— Да кто же этот Варфоломейка? — вполголоса спросила няня.
— Не говори, не говори никогда этого имени, не произноси его! Ты сделаешь это?!
— Ну ладно, ладно, не скажу, а все-таки кто же он? Я бы хотела знать.
— Потом я тебе все расскажу, только теперь ты молчи, нянечка, хорошо? — приставал Адя.
— Хорошо, хорошо, — согласилась старушка.
Время шло, и познания Ади увеличивались. Отец запретил в гостиной разговаривать сыну о том, что он знает. Тогда Адя в детской, которая была рядом с ней, рассказывал няне. И все равно в гостиной, к досаде Виктора Александровича, все было слышно.
