Я собрал экипаж. Предстояло решать судьбу экспедиции. Мы были готовы ко всему. При создании средств защиты учитывался весь опыт космонавтики. Конструкторы обезопасили корабль и от метеоритов, и от нагрева солнечных лучей, и от магнитных бурь, и от скачков силы тяготения. Но потеря ориентировки была кратковременной. Приборы не записали достаточно данных, чтобы инженеры смогли бы разобраться и надежно перестроить систему ориентации. А без этих данных никто уже больше к Солнцу не полетит: слишком опасно лезть в неведомое, потерять ориентировку и свалиться на звезду. И вот ведь в чем трагедия: даже если полетят - раз будет благополучно, два, десять, а на одиннадцатом корабль может погибнуть.
Вот мы и решали, что нам делать.
Повернуть - и все опасности позади. Повернуть - и полеты над Солнцем надолго станут недостижимой мечтой. Повернуть - и наука замедлит свое развитие. И еще долго мы не будем знать, как же именно Солнце искривляет пространство.
А оно искривляет. Возле него близкое становится далеким, и наоборот. Непонятный нам покуда взрыв тайных свойств материи! Тяготение строит здесь мгновенные вакуумные тоннели, они соединяют точки пространства подобно тому, как твое дуновение заставляет сомкнуться листы бумаги, если держать их близко и дуть меж ними. Нет, конечно, не совсем так, даже совсем не так... Но ты представь: не ползти с околосветовой скоростью годами от звезды до звезды, а мощным ударом проломить пространство и сразу выйти на простор - какова перспектива? Этому надо учиться у Солнца, долго, смиренно, дерзко, рискуя всем. Ведь оно умеет перестраивать пространство, умеет, а мы нет. И приходится принимать его условия игры.
Так что же, повернуть и отказаться от мысли выведать у природы одну из важнейших ее тайн?
Минуты бегут, мы спорим, каждый надеется, что слова "повернем" или "полетим дальше" скажет не он. И все посматривают на меня: мол, ты капитан, ты и решай.
- Значит, возвращаемся? - спрашиваю.
Никто не говорит "да". Простого, короткого "да".
Никто не сказал: "Повернем". И мы летим дальше.
И - представь себе! - все повеселели. Даже врач шутит. А Сбоев стал показывать теневой театр. На гранях "мозга" в ярком отсвете солнца скачут, кувыркаются уморительные зайчата.
ПИСЬМО ПЯТОЕ, МОЖЕТ БЫТЬ, ПОСЛЕДНЕЕ
Похоже, Вика, это последний наш разговор. Солнце поймало нас. Ракета вдруг очутилась в участке искаженного пространства. Приборы захлебнулись от обилия новых сведений. Ни нам, ни "мозгу" теперь не определить, где же находится масса Солнца: вверху, внизу, слева, справа? Все смешалось, мы летим вслепую. Стоит астроплану снизиться на сотню-другую тысяч километров ниже расчетного потолка - в наших условиях дело десятка минут, - и мощности двигателя не хватит остановить падение.
