— Господин Еил, ужин готов, прошу к столу, — сказали за дверью.
— Да, да, уже иду, — пробормотал эльф и встал, закутываясь в полотенце. Вскоре он насухо вытерся и быстро оделся. Да, в отличие от многих аристократов, он не любил, когда за него делали настолько простые и банальные вещи. Еил вышел из купальни уже в своей домашней одежде и направился в столовую. Была лишь одна небольшая проблема: точки начала его пути и конца находились в разных концах поместья.
Он шёл по прекрасно украшенному коридору. Везде были картины великих художников, а иногда и старинные пергаменты. Они тоже были закреплены на стенах. С белоснежного потолка свисали огромные шикарные люстры, которые светили при помощи рун огня, что были вставлены вместо свечей. Сами же стены были выкрашены в жёлтый цвет. Пол же был идентичен потолку. Только на нём были выведены интересные узоры. Ходили слухи, что всё это одна большая система, состоящая из разных рун. Они могли спасти, в случае чего, великую семью, если ей будет грозить опасность.
Проходя мимо кухни, что находилась между столовой и купальней, эльф услышал звук разбившейся посуды и ругань. Он тут же решил посмотреть, что же там случилось. Конечно же, без стука, ведь он всё-таки их господин, Еил вошёл на кухню.
Это было довольно большое помещение, стены которого покрывала белая плитка, потолок был покрашен в нежно-бежевый, а пол — цвета угля. Такое необычное решение было принято там, где требуется легко убрать рассыпанные соль и сахар. Всего в этом помещении было три двери: одна служебная, через неё вошёл эльф; вторая вела в ещё один коридор, через который и развозилась еда в комнаты и в столовую; третья — проход в кладовую, где хранились свежие продукты. Поддержание низкой температуры было реализовано с помощью руны заморозки, которую начертили умелые дворфы за весьма немалую плату.
Войдя внутрь, Еил обнаружил разбитый хрустальный графин, если судить по осколкам стекла, что лежали на полу, а также по плачущей служанке, которая была одета в чёрно-белое платье. Она, вся в слезах, сидела на полу, закрыв лицо бледными тонкими руками. Услышав звук открывающейся двери, девушка открыла лицо и прекратила плакать, присматриваясь, кто вошёл со служебного входа. На вид ей было лет двадцать. Длинные каштановые волосы и маленькое миленькое личико говорили о том, что девушка явно не из крестьян, да и вообще не из низшего сословия. Что такая девушка делала здесь, на кухне, в роли служанки, было загадкой и для самого Еила. Её голубые глаза с вкраплениями фиолетового с ужасом, страхом и печалью смотрели на появившегося. Рядом с ней стояла крупная баба лет сорока, типичная повариха, которая сжигала бедную девушку взглядом.
