Мы взошли на верхние ступеньки, где нас ожидал чёрный блестящий экипаж, украшенный гербом «Колокола и Пера». Жилли забросил мой чемодан на его крышу, точно шляпу на вешалку.
— Мама говорила, что любая работа почётная, если ты выполняешь её с честью, — сказала я, вспомнив, как она сказала мне это, когда я пожаловалась на мозоли на кончиках пальцев от шитья или на то, что мы должны доставлять наши шляпы к служебному входу.
— Твоя мама была доброй души человеком. Возможно чересчур доброй для её же блага, — угрюмо произнёс Жилли, натянув шляпу на глаза так, что я не смогла рассмотреть выражение его лица.
До того как я смогла поинтересоваться как хорошо он знал мою маму и что он подразумевал под тем, что она была чересчур доброй, отчетливое постукивание изнутри экипажа прервало нас.
— Оскорбительно, — заявил заливной голос, — вести личную беседу, когда третий участник вашей делегации, ожидает вас.
Рот Жилли подёрнуло насмешливой кривоватой улыбкой.
— Прошу прощения. Мисс Авалайн, позвольте мне вам представить мисс Эуфорбию Фрост, Госпожа Этикета.
В окне экипажа показалось лицо, скрытое вуалью. Я тут же узнала женщину в бомбазине из поезда.
— А вы, разумеется, нет! Общепринятыми нормами, когда вы представляете людей, первым упоминается имя самого важного человека.
Жилли выглядел так, словно мог иметь иное мнение на то, кто здесь был самым важным человеком, но он любезно ещё раз всех представил, закончив упоминанием, что я буду делить экипаж с ней.
— Это совершенно неприемлемо. Полагаю, этот транспорт был послан исключительно в мой адрес. Как я должна соблюдать надлежащую дистанцию, столь необходимую в отношениях между учителем и учеником, если я вынуждена буду тесниться в экипаже с этой довольно промокшей личностью?
Я, на самом деле, с каждой минутой промокала всё больше и больше. Бросив взгляд украдкой внутрь экипажа, я обнаружила, что просторные юбки мисс Фрост заняли половину салона; а её шляпа и саквояж — вторую половину.
— Я не оставлю её здесь, — проворчал Жилли. — Не с тем, что происходит. И она не может ехать снаружи на месте кучера со мной. Дождь льёт как из ведра.
Мисс Фрост фыркнула.
— Тем более нужно поторопиться. Этот отвратительный речной климат возмущает меня.
Под полями шляпы лицо Жилли помрачнело. Его глаза, которые мгновение назад были чёрными, вспыхнули зелёным цветом — цветом неба перед грозой. «Цветом неба над нашими головами в этот миг», — отметила я; от звука ветра я подняла взор наверх. Деревья рядом со станцией согнулись от внезапного порыва ветра, дождь зашипел как разгневанный кот, воздух запах опалёнными проводами. У меня возникло ощущение, что если мы задержимся тут ещё на несколько минут, то всех нас сдует в реку. Я протянула руку и коснулась обтянутой в перчатку руки Жилли. Он сильно удивился моему прикосновению, и я испугалась, что нарушила какое-то негласное правило Блитвуда. Мисс Фрост в экипаже засопела.
