Только появившаяся надежда растаяла. Капа бессильно опустила руки.
— У Настеньки есть могилка? — наконец спросила она.
— Да, у нас в деревне и похоронили, здесь мать моя и Наталья.
— Отведите меня, — Капа поднялась и, протягивая фотографию, которую до сих пор держала в руке, сказала: — Себе оставлю.
Ольга кивнула в ответ.
Оглянувшись, Капа увидела ножницы на буфете, взяла, аккуратно разрезала снимок на две половинки.
— Такую же карточку Наталья мальчику в одеялко завернула, — сказала Ольга, — также отрезала Настеньку и положила, чтобы память о матери была.
Капитолина холодно посмотрела в её сторону и, наступив на упавшую половину фотографии, вышла из комнаты…
Солнце уже задумало опуститься за горизонт, но задержалось, глядя, как по накатанной, кое-где начавшей подтаивать дороге, осторожно ступая, шли две пожилые, совершенно чужие друг другу женщины, направляясь к навсегда связавшей их могиле…
За годы, проведённые в России, Капа выучила урок: хочешь доехать быстрее — иди на метро. Вот уже пятнадцать минут она стояла у входа в госпиталь в ожидании Геннадия, но, кроме периодически подъезжающих «Скорых», никаких других транспортных средств не наблюдалось.
Весенний ветерок, весь день пробовавший свои силы, проказливо теребил Капин шарф, в который она, как старая черепаха в панцирь, безуспешно пыталась спрятать не только шею, но и голову. В какую бы сторону ни поворачивалась старушка, ветерок дул прямо в лицо, словно играя, предугадывал любое её движение.
Наконец из-за поворота показался старенький «гольф» журналиста, и Капитолина, зажав концы шарфа в замёрзшие кулаки, начала ими размахивать, как сигнальными флажками, обозначая своё местонахождение. Небрежно припарковавшись, Геннадий пустился вдогонку за старушкой, которая, убедившись, что он её заметил, уже входила в здание.
Гена нагнал её у самых дверей:
— Капа, прости, ты же знаешь, в часы пик движение на дорогах непредсказуемо.
— Если я умру от воспаления среднего горла, — проворчала она, — тебе, как настоящему джентльмену, придётся взять на себя расходы по моим похоронам.
Капитолина семенила по коридору так быстро, что Геннадий, широко шагая, еле поспевал за ней.
— А разве есть среднее горло? Насколько я знаю, это ухо среднее, а горло одно, — усомнился Гена в диагностических способностях своей ассистентки.
— Это ты уточнишь у Азина, — продолжала ворчать Капа, обиженная, что её медицинские познания поставлены под сомнение.
