— Получается, ты такой же?
— Не совсем, на мне другие эксперименты ставили.
— И как оно было тогда, до вторжения?
— Да фиг его знает. Мне память дважды стирали.
— Значит, на рудниках ты вспомнил не все?
— Только то, что было до второго стирания и то, за это пришлось рукой поплатиться.
— Я думал, ты просто ободрал кожу с протеза.
— Нет, чертов фортфит сжег мне руку. В его понимании это была продуктивная шоковая терапия. Ну а протез он собрал из запчастей своего собрата.
— Черт! Ну и логика у этих насекомых.
Мы немного помолчали, гоняя во рту разбавленный спирт. Допив стакан, я смешал следующую порцию теперь уже с апельсином. Следуя моему примеру, Джим налил себе вишни. У него явно были вопросы, но задавать их он не спешил, так что, когда второй стакан показал дно, пришлось спрашивать.
— Будешь отказываться?
— Знаешь сколько инвитро бросает армию?
— Понятия не имею.
— Около семидесяти. А знаешь, сколько из них потом идет работать в военизированные организации и режимные объекты? Половина. Нам важно быть частью чего-то, знать задачи и цели, а не забивать голову проблемами бытия. Вторая половина… не находит места в этом мире. И если их не рекрутируют бандиты, начинает пить или употреблять наркотики.
В голосе Брайта впервые зазвучала злость. Видать алкоголь таки прорвал каменную плотину характера, и за твердой породой оказалось целое море эмоций и сомнений. Получается, он тоже не такой уж и нормальный.
— Эм, вся эта социализация — дерьмо игуаны.
— Игуаны? — переспросил я.
— Игуаны. Просто еще один способ заткнуть рот правозащитникам. Нихрена она не помогает. Эти ребята хоть и не инвитро, но ведут себя как настоящие птенцы.
— Вы так новорожденных называете, — вспомнил я.
— Всех инвитро возрастом до полтора-двух лет. Так вот, никому они со своими страхами и проблемами не нужны. Потому их на меня и скинули.
— И ты, как доблестная наседка, решил их вскормить и поставить на крыло!
— Кто-то же должен! — Джим шарахнул по столешнице кулаком так, что кувшины подпрыгнули, и уставился на меня осоловевшими глазами.
— О-о-о, брат, да тебя уже накрыло!
— Это третий раз, когда я пью, — честно сознался Брайт.
Странно было смотреть на этого здорового мужчину с честным сердцем ребенка.
— Джим, сколько тебе лет?
— Пятнадцать. Но физиологически я соответствую мужчине тридцати шести лет.
— А Оксу?
— Четыре.
Господи, и этих детей я питаюсь развести. Совсем уж оскотинился, как Бойд.
— Как прибудем на Лифан, я помогу вам устроиться.
