Над равниной центрального Скайрима летел ветер. Вольный странник, что не знал границ и преград, стен и замков. Ветер шевельнул стебли, раскачал невысокие цветы, что уронили со своих лепестков на землю капли росы. Пролетая мимо дымящейся башни он поиграл с обгоревшими знаменами на стенах, поднял вверх облачко пепла от сгоревшей травы, взлохматил волосы людей, что сидели на земле и помчался дальше.
— Ты Довакин!
— Вовсе нет! — вяло возразил я. — Подумаешь, не сразу сообразил как его завалить. Можно подумать, ты каждый день драконов убиваешь. Зачем сразу обзываться? Сам ты довакин.
— Нет, нет! Это не оскорбление, наоборот! Довакин, в переводе означает — «драконорожденный»!
— Что-то ты путаешь, уважаемый! Своих родителей я помню и драконов среди них не было. А если ты на мою маменьку наговариваешь…
— Вовсе нет! — завёлся он. — Это те, кто рождается с кровью дракона в жилах, как тот же Тайбер Септим!
— А… И что это значит?
— Драконорожденные способны поглощать души драконов и использовать их особую магию — силу Голоса, вот как ты сейчас.
Подожженное драконом понемногу догорало и небо очищалось от дыма. Дышать становилось легче. Тем не менее, вся одежда пропиталась гарью и местами была припорошена пеплом. Надеюсь, отстирается.
— Ну чё… круто. — сказал я, вставая с земли. — Давай посмотрим, как там остальные.
Остальные имели вид не менее потрепанный и уставший. Практически все имели ожоги той или иной степени тяжести. Четверым было уже не помочь. Пошел искать, куда бросил свой рюкзак с зельями.
Айрилет собрала всех и провела перекличку. Троих, наименее пострадавших, отправила к ближайшей рощице рубить жерди для шести носилок. Найдя рюкзак, раздал обожженным мазь и показал, как ей пользоваться. Тем, у кого ожоги были серьезнее — добавил целебное зелье. Двумя, самыми тяжелыми случаями, занялся уже лично. Ну вот, выжившим теперь уже ничего не угрожает.
Понемногу шок начал отпускать и народ стал немного оживать. Стали слышны разговоры — «А ты видел как я…», «А я! По три стрелы в каждое крыло!» и даже, пусть немного нервный, но все же смех.
